– Вы не думаете, что произойдёт какой-то катаклизм?
– К несчастью, нет. Ничто на это не указывает.
– Окей. А что бы вы сделали, будь вы в нашем положении?
– Я отгрыз бы себе ногу, чтобы выбраться из вашего положения, – сказал я. – Мне было бы очень больно и возможно это убило бы меня, но таков мой автоматический ответ на ограничения. Это решение я принял очень давно. Мне не нужно даже думать об этом.
– Но это не то, что вы могли бы посоветовать кому-нибудь из нас?
– Нет.
– Почему нет?
– Потому что у вас прекрасная жизнь, и даже если вы спите, так что же? Это жизнь. Вам снится чудесный сон, какой смысл просыпаться? Зачем ломать такой хороший уклад? Вы не стоѝте перед выбором. Посмотрите на свою жизнь – вы одни из самых счастливых людей, когда-либо живших. Вы что, хотите всё это похерить?
3. По мотивам Филипа К. Дика
Задача каждого человека сделать свою жизнь такой, чтобы даже в мелочах она стоила созерцания в самые возвышенные и критические минуты.
– Г.Д. Торо –
Уже темнело. Я сидел на веранде в ожидании машины. Там была только одна скамейка, с которой открывался прекрасный вид. Парень лет двадцати пришёл и сел рядом. В руках у него была бутылка пива, он закурил косяк. Мы были довольно далеко от дома, и он мог быстро затушить его или кинуть в бутылку, когда кто-то выйдет, если предположить, что ему не всё равно. Он предложил мне затянуться, но я отказался. Он говорил о своих родителях и о других людях в доме так, как это делают подростки. В нём был тот изнурительный подростковый страх, тревожность. Он спросил, что я здесь делаю.
– Я на самом деле не здесь, – сказал я, вспоминая разговор при подобных обстоятельствах в колледже.
– А?
– На самом деле я не здесь, – повторил я, раздумывая, пойдёт ли он за мной, в том ли он состоянии ума.
– А, ну да, конечно, бля. А где же ты?
– Там же, где и ты. В другом месте и в другом времени.
Он усмехнулся и сделал затяжку. Взглянул на меня.
– Как поэтично. Честно говоря, ты намного интересней, чем эти трупы там в доме.
– А ты нет.
Он напрягся.
– Да? Да пошёл ты сам.
– Я здесь сегодня, чтобы сказать тебе кое-что. Через несколько лет ты станешь в точности таким же, как те люди в доме. Твой теперешний лёгкий пыл пройдёт, и ты будешь высмеивать тех, в ком его заметишь. Это твоё будущее, и ты будешь жить больше шестидесяти лет в ходячей коме, – я указал на дом, – также, как они.
Он засмеялся, остановился, подумал, снова засмеялся.
– Ты несёшь такую чушь, бля, что почти интересно. Ты что, фанат Филипа Дика? Ходишь и трахаешь людям мозги?
– Реальность это то, что не исчезает, когда ты перестаёшь верить в это, – сказал я.
Он ухмыльнулся.
– Что это, снова поэзия?
– Филип Дик, – сказал я.
Несколько минут он молчал. Я наслаждался видом, а он – косяком и пивом.
– Окей, – сказал он немного погодя, – зацепил ты меня. И где мы с тобой? На самом деле?
– Частная клиника в Канадских Скалистых Горах под названием Институт Ширера, Банфф, Британская Колумбия.
– О, хэ. Окей. И что мы делаем в Институте Ширера?
– Это хоспис. Ты умираешь от рака. Я там работаю.
– Да, – сказал он. – Уж конечно. Значит, прямо сейчас я лежу в постели и умираю от рака где-то в Канаде?
– Да, только не совсем прямо сейчас.
– Ах, да, ну и тупой же я. Мы не сейчас и не здесь. А что за работа у тебя?
– Я патч.
– Патч, а? Окей, что такое патч?
– На подобие компьютерного. Он лечит вирусы или исправляет ошибки. Слышал об этом?
– Конечно, чувак, – сказал он. Теперь он начинал что-то понимать. Наркотик влиял на него философски. Он ни верил, ни не верил, просто чуть-чуть начал врубаться.
– Значит, я умираю от рака, а ты вернулся во времени…?
– Нет, я не путешествую по времени, я патч.
– Ах, да, – засмеялся он. – Ты думаешь, что я поверю во всю эту чушь?
– Мне всё равно.
– Окей, бля, тогда чего ты от меня хочешь?
– У тебя нет того, чего я хотел бы.
– Замечательно. Тогда что ты здесь делаешь?
– Я пришёл, чтобы кое-что сказать тебе.
– Так скажи уже, бля, и иди вешай лапшу кому-нибудь другому.
– Я уже сказал. Дело сделано. Теперь я просто наслаждаюсь видом.
