14. Нет другой жизни . ( 11-я глава из "Таинственного незнакомца " Марка Твена )
Знаки сновидения есть повсюду – ты должен был заметить их раньше.
– Марк Твен –
Почти целый год Сатана постоянно навещал меня, но потом стал приходить реже, и в конце долгое время вообще не появлялся. Это всегда нагоняло на меня одиночество и меланхолию. Я чувствовал, что он теряет интерес к нашему маленькому миру и может в любое время вовсе прекратить свои визиты. Когда однажды он всё же явился, я был переполнен счастьем, но лишь ненадолго. Он пришёл, чтобы попрощаться, сказал он мне, в последний раз. У него были дела и обязательства в других уголках вселенной, сказал он, и он будет занят дольше, чем я смогу ожидать его возвращения.
– Ты уходишь и больше никогда не вернёшься?
– Да, – сказал он. – Мы дружили долгое время, и это было приятно – приятно для нас обоих, но теперь я должен идти, и мы больше никогда не увидимся.
– Не в этой жизни, Сатана, но в другой? Мы наверняка увидимся в другой жизни?
И тогда, спокойно и торжественно, он произнёс странные слова:
– Нет другой жизни.
Едва заметная волна хлынула от его души к моей, неся с собой слабое и неясное, но благословенное и полное надежды чувство, что невероятные слова могли, и даже должны, быть правдой.
– Разве ты никогда не думал об этом, Теодор?
– Нет. Как я мог? Но если бы это было правдой…
– Это правда.
Волна благодарности поднялась в моей груди, но сомнение прервало её, прежде чем она смогла найти выражение в словах, и я сказал:
– Но… но… мы же видели ту будущую жизнь, видели её во всей реальности, и …
– То было видение – у него нет реальности.
Я еле дышал, борясь с великой надеждой.
– Видение? … ви…
– Сама жизнь это всего лишь видение, сон.
Это был шок. Боже! Эта мысль тысячу раз приходила ко мне в раздумьях!
– Ничего не существует, всё это сон. Бог, человек, мир, солнце, луна, множество звёзд – сон, всё сон, они не существуют. Ничего нет, кроме пустого пространства – и тебя!
– Меня!
– И ты это не ты – у тебя нет тела, нет крови, нет костей, ты – лишь мысль. И меня тоже нет, я – всего лишь сон, твой сон, создание твоего воображения. В тот момент, когда ты это осознаешь, ты выкинешь меня из своих видений, и я растворюсь в пустоте, из которой ты сотворил меня…
Я уже погибаю, ухожу, умираю. Через мгновенье ты останешься один в безбрежном космосе, и будешь скитаться по его бескрайнему одиночеству без друзей и товарищей вечно – поскольку станешь мыслью, единственно существующей, по своей природе неугасимой, неуничтожимой. Но я, твой бедный слуга, раскрыл тебя тебе самому и освободил тебя. Смотри другие сны, лучшие!
Странно! что ты не подозревал об этом годами – веками, эпохами, эонами! – что ты существовал, в одиночестве, во веки вечные. Правда, странно, что тебе даже в голову не приходило, что твоя вселенная и всё её содержимое являлось лишь сном, видением, фикцией! Странно, потому что оно так откровенно и истерично безумно, как все сны: Бог, который мог создать хороших детей так же легко, как плохих, предпочтя, однако, плохих; который мог бы сделать каждого из них счастливым, но никогда не сделал ни одного; который заставил их ценить свои горькие жизни, скупо сделав их короткими; который наделил ангелов вечным незаслуженным счастьем, и потребовал от других своих детей заслуживать его; который наделил своих ангелов безболезненными жизнями, но проклял других своих детей горькими страданиями и болезнями ума и тела; который изрекает о справедливости и придумал ад, изрекает о милосердии и придумал ад, изрекает о золотых правилах, прощении, помноженном семьдесят раз на семь, и придумал ад; который изрекает о морали для других людей, но сам аморален; который хмурит брови на преступления, сам совершая их все; который создал человека без его просьбы, и пытается свалить всю ответственность за его действия на самого человека, вместо того, чтобы честно принять её на себя; и наконец, с совершенно божественной тупостью, побуждает этого бедного, поруганного раба почитать себя!...
