22. Лучший из всех возможных миров.
– Ты веришь, – спросил Кандид, – что люди всегда убивали друг друга, как сейчас, что они всегда были лжецами, обманщиками, изменниками, неблагодарными, разбойниками, идиотами, ворами, негодяями, жадинами, пьяницами, скрягами, завистниками, амбициозными, кровожадными, клеветниками, развратниками, фанатиками, лицемерами и дураками?
– А ты веришь, – спросил Мартин, – что ястреб при встрече всегда съедает голубя?
– Да, без сомнения, – сказал Кандид.
– Ну, тогда, – сказал Мартин, – если ястреб всегда обладал неизменным характером, почему ты вообразил, что человек мог изменить свой?
– Вольтер, «Кандид» –
Есть два литературных произведения, о которых было бы интересно и поучительно упомянуть здесь. Первое — это «Кандид» – сатирический ответ Вольтера на оптимистическое утверждение Готтфрида Лейбница, что «всё к лучшему в этом лучшем из всех возможных миров». Это утверждение в действительности было решением псевдо-философской линии исследования, названной «Тэодицея», призванной облегчить наш духовный диссонанс примирением нашей внутренней веры в любовь Бога с внешней реальностью страдания и зла.
«Теодицея» — это некорректное философское исследование, поскольку оно изначально предполагает всемогущество, всеведение, благодетельного Бога, и стремится примирить зло с этими тремя изначальными установками. В том же самом смысле вся философия — это псевдо-философия, и вся наука — это псевдо-наука, поскольку первичным условием самого их существования они принимают воображаемую реальность царства сна за реальную реальность, и возводят свои системы знаний на этом необоснованном основании.
Кандид, как и Будда, вырос в привилегированной изоляции, отгороженный от уродства мира, и однажды, как и Будда, вышел и сам обнаружил его, что стало опустошительным для его взрощенного мировоззрения. И Кандид, и Будда, затем проходят через страдания и тяжёлые испытания из-за неправильных взглядов, и оба в конечном итоге находят свои соответственные срединные пути.
Кандид вырос в вере, что всё есть часть божественного плана, и что всё происходит к лучшему, понимаем мы это или нет. Толковать любое зло или страдание как-то иначе, значит просто проявлять незнание того факта, что у Бога грандиозный план, о котором не нам судить. Главная тема «Кандида» — это сатирическое высмеивание такого абсолютного оптимизма путём вывода его из школьной теории, подвергнув практическим тяготам совсем не лучшего мира. История проводит своих персонажей через все природные и человеческие ужасы и все виды страдания, чтобы подвергнуть этот оптимизм проверке, и их философия терпит полный крах. В конце даже доктор Панглосс, философ-оптимист, хотя и по-прежнему утверждает, что всё к лучшему, соглашается, что с трудом в это верит.
Вот слова ещё не подвергнутого проверке доктора Панглосса, профессора метафизико-теолого-космонигологии:
– Можно доказать, – сказал он, – что ничто не может быть иначе, чем так, как оно есть: ведь всё бытие создано ради некоей цели, и эта цель обязательно должна быть лучшей. Вот смотрите, нос имеет такую форму, чтобы носить очки, таким образом, у нас есть очки. Ноги, очевидно, созданы для чулок, и мы носим чулки. Камни созданы, чтобы их обтёсывать и строить из них замки, поэтому у моего господина великолепный замок – у величайшего барона провинции должно быть самое лучшее жильё. Свиньи созданы для того, чтобы их есть, поэтому мы круглый год едим свинину. Следовательно, те, кто утверждает, что всё хорошо, говорят глупости – нужно было сказать, что всё к лучшему.
