— Вы не принимаете во внимание целый ряд духовных мотиваций и устремлений, – сказал он. – Вы умаляете весь этот спор...
— Да, – согласился я, – я опускаю духовные устремления внутри царства сна – качество жизненных аспектов, как счастье, покой, здоровье, благосостояние и так далее. И спасение и вечную жизнь, что продвигает нас ещё чуть вперёд. Жадность, высокомерие, эго – всё возникает из страха. Да, я категорически опускаю всё это. Это навозная жижа, в которой барахтается человечество, и из которой искренние искатели должны себя извлечь.
Боб покачал головой, словно я ничего не понимаю, но я-то понимаю. Я понимаю причину его присутствия здесь, со мной, в это время, я понял это в первые минуты нашего знакомства. Я знаю, зачем он здесь, с моей точки зрения, однако. Я говорю с ним немного напористо не потому, что хочу проникнуть сквозь его защиту, но потому, что хочу на неё поглядеть. Непроницаемость Боба проявила себя в полной мере для моей пользы, для пользы книги. Вероятно, Боб был бы последним духовным человеком типа нью-эйдж, с которым я проводил бы время. Мне ещё предстоит речь в честь Брэтт в Вирджинии, но там у меня не будет подобной возможности. Это мой последний шанс увидеть Майю так близко и лично; увидеть как ловко она блокирует, парирует, преломляет, поглощает каждую попытку пройти мимо или через неё; попытаться зайти с того или с другого угла, с того или с этого входа, и увидеть, как все мои попытки она без усилий пресекает; увидеть, с какой лёгкостью она делает то, что кажется невозможным. Боб знает всё это – я поделился с ним, как только увидел сам. Он не обижается и не думает, что я покровительствую или снисхожу. С его стороны, он не получит того, за чем сюда пришёл – что-то имеющее отношение к его книге, но чего у меня нет – но я уверен, что он получит то, что ему нужно.
— Я встречал сотни, может быть тысячи духовных людей, Джед, из всех путей и дисциплин, на всех уровнях развития от новичков до известных мастеров, и должен сказать, вы крайне неверно оцениваете этих людей и что они делают...
— «Пребывание в недвойственном сознании», «Человеческая Взрослость» и «Возвышенные состояния», – сказал я. – Вот всё, с чем мы имеем дело. Либо одно из этих трёх, либо вы просто сидите на дне норы и проводите время в ожидании смерти. Я говорю это совершенно не в осуждение. Похоже, вы думаете, что я пытаюсь обидеть духовных людей, я такой плохой парень говорю всякие грубости, но мой единственный реальный интерес – это попытаться привнести немного здравого смысла и ясности в самый запутанный и неуловимый предмет в истории человечества. Что реальные люди делают со своими реальными жизнями не находится в сфере моих интересов. Но я прекрасно знаю, что склонные к духовности люди, всех путей и дисциплин, всех стадий, в реальности не занимаются ничем иным, как укрепляют и углубляют свой окоп, и возможно, убивают время умеренно возвышенными состояниями. Может быть, есть что-то, чего я не знаю, и если оно есть, я буду поистине благодарен услышать это, но я знаю, что очень немногие духовные люди снимают с себя эгоистические путы и подвергаются процессу смерти-перерождения, необходимому для перехода во Взрослость, и нет практически никого, кто действительно пробудился бы от иллюзии. Эти предметы даже не входят в духовный лексикон. Только для того, чтобы обсудить эти темы, мне пришлось изобретать импровизированную терминологию: «реализация истины», «первый шаг», «царство сна» и «пробуждённое состояние», «человек-взрослый» и «человек-ребёнок», «интегрированное» и «отделённое» состояние. Эти концепции являются сущностью человеческого развития, а у нас даже нет для них слов.
Надо отдать ему должное, Боб не пустился в немедленную контратаку. Мы уже обсуждали идею о том, что я не пытаюсь завоевать его сердце или убедить его ум, я просто пытаюсь выразить то, что вижу – дружественно, радушно и даже, с моей стороны, академично.
***
Я показал на книгу, лежащую на столе между нами. – Читали «1984 год»?
— Помнится, ещё в школе.
— Я люблю её перечитывать. Исходным названием Оруэлла было «Последний человек Европы», но издатели попросили его изменить, и он назвал её «1984 год», конечно. Мне кажется, можно было просто укоротить до «Последний человек». Вы помните Новояз?
