В апреле 1983 г. журнал «Санкэй» опубликовал интервью с М. Нагаи, занимавшим в 1974–1976 гг. пост министра просвещения. По мнению М. Наган, современная «массовая демократия» привела к тому, что в Японии широко распространилась «свобода отказа» («кёхи но дзию»), т. е. негативное отношение ко многим общепринятым установлениям. Указывая на рост правонарушений среди несовершеннолетних, бывший министр связывает этот процесс с демократизацией японского общества по американскому типу и с утратой прежнего, конфуцианского духа. Иными словами, он выступает за полный пересмотр послевоенных демократических реформ и возвращение к японским традиционным ценностям. Полагая, что и в дальнейшем политика и образование будут тесно связаны, он приходит к выводу, что надо менять всю систему воспитания в указанном духе (см. [9, с. 119–134]).
Правительство усиливает свою деятельность по приспособлению «морального воспитания» к современным условиям за счет внешней гуманизации целей воспитания, оставляющей нг прикосновенными традиционные националистические принципу отвечающие долговременным политическим интересам господствующего класса.
Так, в 1983 г. тогдашний премьер-министр Я. Накасонэ-инициировал реформу системы образования. Впервые реформа проводится не под руководством министерства просвещения, а всего правительства и под личным контролем премьера. В 1984 была создана Чрезвычайная комиссия по образованию (риндза кёику сингикан), в которую вошли крупные политические деятели, ученые, бизнесмены. Предстоящая реформа школы обсуждалась как событие общегосударственного значения, определяющее будущее японской нации и поэтому требующее решения вне ведомственных рамок министерства просвещения.
В широкой кампании, сопровождавшей работу над проектом реформы, особое место отводилось проблеме «упадка японского духа». В связи с этим обсуждались две группы проблем: плохое поведение детей и изменившаяся ситуация в современном мире. Отсюда выводились три причины необходимости реформы: рост девиантного поведения детей, необходимость адаптации к жизни в интернационализированном обществе, необходимость адаптации к жизни в информационном обществе [10, с. 3–5].
Главным идеологическим содержанием реформы было намерение усилить националистическое воспитание подрастающего поколения в качестве ответа на угрозу потери национальной идентичности в условиях международной интеграции. Важным аспектом предложенной реформы было усиление ориентации на индивидуализированное воспитательное воздействие. Предполагается, что в условиях открытого общества японский национализм должен сохраняться за счет перенесения национальных границ из внешнего мира во внутренний. Японец, живущий за-рубежом, должен нести в себе жесткую японскую идентификацию в форме строго иерархизированной системы нравственных: ценностей (своего рода пирамиды) с японским государством и императором на ее вершине, постоянно должен сравнивать качество своего труда с качеством труда представителей других народов и добиваться собственного преимущества. Тем самым он должен снова и снова убеждаться в неотвратимости всемирно-исторической миссии Японии как культурного лидера.
Сложность националистического воспитания такого типа требует все более тонкой психологической техники воспитания. Провозглашается новый лозунг: «косэй кёику — каун-сэрингу майндо» («индивидуализированное воспитание — психотерапевтическая атмосфера»). Таким образом, пристальное внимание к внутреннему миру ребенка, уважительное отношение к его трудностям и проблемам признаются японской педагогикой в качестве единственно эффективного способа управления человеком.
Концепция реформы была сформулирована в заключительном докладе Чрезвычайной комиссии в августе 1987 г. и передана для разработки конкретных учебных программ в соответствующие отделы министерства просвещения. В сентябре 1988 г. работа над программами была закончена, и они были переданы в местные органы управления народным просвещением и школы для освоения и внедрения по строго выверенному графику [6].
1. Культура и идеологическая борьба. М., 1979.
