В поисках «секретов», определивших экономическое и социальное развитие западных стран, японцы выделили как определяющий признак капиталистического производства идею технологизации и задались целью применить ее в сфере идеологического «производства». Министерство просвещения поставило задачу создать основу для массовой подготовки учительских кадров, способных осуществлять программу националистического воспитания, исходя из следующего положения: «Педагогические школы не только определяют процветание или упадок всей системы образования в стране, но и служат основой силы и богатства государства» [3, с. 120]. И далее: «Успех формирования японской нации зависит от личных качеств учителя» [13, с. 154].
Министр просвещения лично осуществлял контроль за деятельностью педагогических училищ. Их реорганизация была направлена на создание своего рода производственного конвейера, которому вменялось в обязанность выпускать массовую стандартную идеологическую продукцию. С точки зрения содержания конечным результатом этого широкого «производства» должны были стать единство нации, верноподданность, а также убежденность, выступающая психологической гарантией первых двух качеств.
Идеологические установки формировались через укрепление общечеловеческих ценностей, которые потом трансформировались в нужном для государства направлении. Выделялись три свойства личности: послушание, дружба и достоинство. Дзю-Дзюн (послушание, покорность, кротость) определялось как принцип отношения к делу, правилу, закону; готовность к выполнению приказа, хорошего или плохого, удобного или неудобного. Привычка послушания должна стать всеобщей, а пример послушания должны показывать учителя. Юдзё (дружба) — чувство, объединяющее людей. Учащиеся должны проявлять сочувствие друг к другу, взаимопомощь, ибо тесные связи между отдельными людьми рождают единство нации. Иги (достоин-ство) определялось как качество, необходимое для отдачи и вы-голнснчя приказов. «Человек с достоинством не только правильно отдает приказы, но и сам выполняет их должным обра“ зом». Чувство собственного достоинства гарантирует убежден, кость в правоте своих действий [8, с. 492].
Новая концепция воспитания опиралась на два главенствующих принципа — на знания и дисциплину, при этом предпочте-ике во всех случаях отдавалось дисциплине. Ценность знаний определялась возможностями их применения в сельском хозяй-сп-e, торговле, промышленности. Школа должна была учить умению опираться на прикладные знания при движении к поставленной цели. Дисциплина же понималась как способность подчиняться действующим социальным нормам, которые на этом этапе «проигрывались» на уровне межличностных отношений (норма отношений к высшим по положению, к старшим, к родителям, к друзьям). Привычка к дисциплинированности рассматривалась как промежуточный этап в процессе воспитания верноподданности, обеспечивающий подчинение личности нормам социально-политического характера. Таким образом, верноподданность воспитывалась как внутренняя необходимость и осознавалась индивидами как высший нравственный принцип. Ставка на воспитание безусловного послушания должна была также гарантировать подготовку безотказной и высококачественной рабочей силы, необходимой для развивающейся экономики.
На первый план общественных интересов выдвигался курс «морального воспитания» (1881 г.), и с этого времени начинается официальная история японской системы «морального воспитания», или «морали» (по-японски «сюсин», что значит «самосовершенствование»). Надо иметь в виду, что в японском, или, точнее говоря, в конфуцианском понимании мораль рассматривается не столько в качестве этической категории, сколько в качестве идеологической, подразумевающей выполнение каждым гражданином своего долга перед государством. Цементирующая программу «морального воспитания» идея самосовершенствования личности в той или иной степени была присуща всем учениям, распространенным на Востоке, но, может быть, в первый раз в ответ на социальный заказ конкретной исторической ситуации эта идея стала стержнем практически внедренной психолого-педагогической системы, направленной на воспитание гражданина, который своими усилиями по самосовершенствованию укреплял семью как ячейку общества, а через нее-государство и политическую власть. Как бы в дальнейшем ни видоизменялись в новых исторических условиях отдельные грани курса, его основа оставалась неизменной на протяжении последующих лет.
