До середины 70-х годов в теоретическом обосновании японского культурного своеобразия преобладало выделение сторон, созвучных идеологии кризисного времени. Так, у известного японского философа Накамура Хадзимэ японская культура и японский образ мышления наделены такими чертами, как «дух терпимости», «слабо выраженный дух прямого критицизма», «акцент на человеческих отношениях», «почитание семейной морали», «признание верховной власти государства», «абсолютное подчинение какому-либо отдельному лицу», «культ императора», «замкнутый характер сект и клик», «склонность к моральному самоанализу», «слабая способность мыслить логически последовательно», «интуитивные и эмоциональные тенденции», «отсутствие способности формировать комплексные понятия», «любовь к простым символическим представлениям» [41. с. 143–144].
Сам принцип подбора черт японской культуры, их историческая абсолютизация, выделение (с явным идеологическим подтекстом) отдельных социальных институтов и включение их в число типичных и характерных особенностей культуры свидетельствуют о тенденциозности авторов теорий «нихондзин рон» и «нихон бунка рон». С наибольшей яркостью эти позиции выразились во взглядах на социальную структуру японского общества и общественные отношения. Их объединяет признание важнейшей структурной особенностью японского общества специфического типа коллективизма — «японского группизма». Сам этот феномен рассматривается не в рамках явления, исторически общего для определенного типа общественной формации или стадии ее развития, и не как институт, сохраняемый и поддерживаемый господствующим классом на уровне практики и идеологии, а как японская особенность, порожденная культурным своеобразием и сохраняющая благодаря ему свою силу в современном японском обществе. С «японским группизмом» связано возникновение целого ряда идеологически окрашенных стереотипов. Одним из них является акцентирование преобладания иерархических «вертикальных отношений в группе». В теориях утверждается, в частности, следующее: 1) чувства японца ориентированы на группу его постоянной принадлежности; 2) межличностные отношения в группах носят «мягкий характер»; 3) чувства единства и преданности связывают людей по линии вертикальных отношений в группе; 4) из-за вертикального принципа организации японской группы мобилизация ее членов для достижения коллективных целей сравнительно легка; 5) из-за культурной, языковой и социальной гомогенности Японии в стране сильно сознание принадлежности к «обществу равных»; 6) японское общество и культурно и социально закрыто для иностранцев; 7) в Японии сравнительно важны неформальные отношения в социальных группах [23, с. 17].
Если суммировать эти стереотипы на трех основных уровнях, то получается следующая социальная схема «нихондзин рон»: а) на уровне личности — слабо выраженная индивидуальность, неоформившееся индивидуалистическое сознание; б) на уровне группы — сильная ориентация на группу принадлежности, верность и преданность ей; в) на уровне общества в целом — господство на основе консенсуса социальной гармонии и почти полное отсутствие конфликтов [23, с. 258].
Иногда эту «социальную модель» японские (как и некоторые американские) авторы называют «групповой», поскольку в ней внимание исследователей акцентируется на группистских ориентациях японцев и на рефлексии структуры отношений в японской группе на общество в целом [23, с. 29–54]. В основном предоставленная выше сумма социальных идей «нихондзин рон» была изложена японским социоантропологом Наканэ Тиэ в ее теории «татэ сякай» [43].
Сущность теории «татэ сякай» Т. Наканэ состоит в признании господства в японском обществе структур с «вертикальным принципом организации», основанным на социальных отношениях между двумя индивидами. В то время как в других обществах мира группы формируются, как считает автор теории, на основе «горизонтального принципа общей принадлежности», в Японии базой для создания групп служит единство «рамки» или «места» действия. Склонность японцев подчеркивать положение в пределах «рамки», а не принадлежность к универсальной группе находит, по мнению Наканэ, свое выражение в том факте, что при знакомстве с другим человеком японец, определяя свою социальную позицию, отдает предпочтение месту своей работы, т. е. учреждению, где он работает, а не профессии. Он скорее скажет: «Я из издательской группы В», чем «Я — наборщик».
