Вначале он снова оказался в той темноте, что казалась ему осязаемой, словно вода или даже кисель. Опять где-то вдали горел тот синий огонек. Монтейро вспомнил, что на этот раз ему удалось приблизиться к нему, а может даже проникнуть внутрь.
Что было дальше, зингарец вспомнить так и не успел. Ход его мыслей прервал нищий, уцепившийся за конец рясы Монтейро.
— Крепкого здоровья вам, брат митрианец, — прошептал бедняк зингарцу. – Кошмары не мучают?
— Нет, спасибо за беспокойство, — ответил Монтейро и постарался отделаться от приставучего голодранца. – Советую вам попросить милостыню у кого-нибудь другого, нам обет запрещает без особой необходимости деньги при себе носить.
— Ничего, брат митрианец, — тем же шепотом продолжил нищий. – Мы и без денег как-нибудь выдюжим, о них, собственно, и разговору-то и не было. Вас совсем о других вещах вчера просили.
Монтейро внимательного оглядел попрошайку. Ни одной лиловой тряпки на нем не наблюдалось.
— Прям вот так и выйду на службу без конспирации, — усмехнулся нищий. – Вы, брат, меня совсем за идиота держите? Пойдемте лучше, нечего посреди улицы торчать, люди уже глазеть начинают.
Зингарец послушно последовал за бедняком. Тот, однако, предпочитал рясу Монтейро из руки не выпускать.
— Как я узнаю, — настаивал зингарец, — что вы тот, за кого себя выдаете?
— Убедитесь сами примерно через четверть колокола, — ответил нищий. – Меня не посвящали в детали ваших с Карфотом договоренностей.
Произнесенное вслух имя зеленоглазого «лилового» немного успокоило Монтейро, и больше вопросов он не задавал.
Подозрения вновь ожили в душе зингарца, когда он понял, что нищий ведет его в сторону бедняцкого района. С чего бы могущественному «лиловому» назначать встречу в таком месте?
— Мы в отличие от вашей братии испачкаться не боимся, — нищий словно прочитал мысли зингарца, хотя, скорее всего, просто обратил внимание на то, что Монтейро замедлил шаг, и догадался, чем это могло быть вызвано. – Если надо в эту клоаку всей конторой переедем и в лохмотья обрядимся, а Карфот себя еще и помоями обольет.
«Лиловый» провожатый, сам того не желая, сболтнул лишнего. Выходило так, что зеленоглазый крупная шишка среди Хозяев. Вполне возможно, именно он возглавляет организацию «лиловых». Монтейро, конечно, подозревал нечто подобное, но всегда полезно подкрепить мысли фактами.
— Я у вас теперь за своего? – неожиданно для «лилового» зингарец задал столь прямой вопрос.
— Не совсем, — смутился нищий. – Если хорошо себя проявите, брат, вольетесь в нашу дружную кампанию. Карфот не отличается страстью к бессмысленному кровопролитию, возможно, он даже поможет вам стать самым молодым настоятелем за всю историю митрианской обители Сартоса.
— Хорошая перспектива, — ответил зингарец.
Его сознание постепенно начало заполнять то безразличие к миру людей и их проблемам, что обуяло его после пробуждения. В этот момент Монтейро нисколько не интересовало престижное место отца-настоятеля да и до нынешних проблем стигийцев, из-за которых его вызвали, ему особо никакого дела не было. Он мечтал побыстрее разобраться со своими обязанностями и отправиться к морю. Эта муравьиная возня не идет ни в какое сравнение с его бесконечным величием.
— Постой! – внезапно нищий выставил руку перед зингарцом. Замечтавшийся Монтейро окрика не услышал, а вот в препятствие ткнулся и сразу же вернулся в бренный мир Сартоса.
Перед зингарцем и «лиловым» стояло человек пятнадцать безумных митриан, но взгляды их, к счастью, были обращены не на путешественников, а на окружающие строения. Блаженные продолжали измерять город.
— Ходят слухи, — заговорщицки сообщил «лиловый» Монтейро, — что это они мерки для гроба снимают, мол, скоро от города нашего не останется ничего.
— Вы этому верите? – на мгновение к нему вернулись страхи прошлых дней.
— Нет, но всё равно страшно, — сказал нищий. – Карфот велел нам к ним близко не подходить, хотя и так бы никто не сунулся.
— Они просто сумасшедшие, — усмехнулся Монтейро. Сейчас мысли о том, что эти несчастные — наивернейшие слуги Пресветлого, казались зингарцу болезненным бредом. Ему было даже стыдно, что его сознание смогло породить подобную чушь.
