Дуэли и дуэлянты: Панорама столичной жизни - страница 100

— Не туго ли я завязал вам ногу? — спросил, наконец, Базаров.

— Нет, ничего, прекрасно, — отвечал Павел Петрович и, погодя немного, прибавил: — Брата не обманешь, надо будет сказать ему, что мы повздорили из-за политики.

— Очень хорошо, — промолвил Базаров, — Вы можете сказать, что я бранил всех англоманов.

— И прекрасно. Как вы полагаете, что думает теперь о нас этот человек? — продолжал Павел Петрович, указывая на того самого мужика, который за несколько минут до дуэли прогнал мимо Базарова спутанных лошадей и, возвращаясь назад по дороге, «забочил» и снял шапку при виде «господ».

— Кто ж его знает! — ответил Базаров, — всего вероятнее, что ничего не думает. — Русский мужик — это тот самый таинственный незнакомец, о котором некогда так много толковала госпожа Ратклифф. Кто его поймет? Он сам себя не понимает.

— А! вот вы как! — начал было Павел Петрович и вдруг воскликнул: — Посмотрите, что ваш глупец Петр наделал! Ведь брат сюда скачет!

Базаров обернулся и увидал бледное лицо Николая Петровича, сидевшего на дрожках. Он соскочил с них, прежде нежели они остановились, и бросился к брату.

— Что это значит? — проговорил он взволнованным голосом. — Евгений Васильич, помилуйте, что это такое?

— Ничего, — отвечал Павел Петрович, — напрасно тебя потревожили. Мы немножко повздорили с господином Базаровым, и я за это немножко поплатился.

— Да из-за чего все вышло, ради бога?

— Как тебе сказать? Господин Базаров непочтительно отозвался о сэр Роберте Пиле. Спешу прибавить, что во всем этом виноват один я, а господин Базаров вел себя отлично. Я его вызвал.

— Да у тебя кровь, помилуй!

— А ты полагал, у меня вода в жилах? Но мне это кровопускание даже полезно. Не правда ли, доктор? Помоги мне сесть на дрожки и не предавайся меланхолии. Завтра я буду здоров. Вот так; прекрасно. Трогай, кучер.

Николай Петрович пошел за дрожками; Базаров остался было назади…

— Я должен вас просить заняться братом, — сказал ему Николай Петрович, — пока нам из города привезут другого врача.

Базаров молча наклонил голову.

222. При дуэли на шпагах место поединка должно быть выбрано секундантами до дуэли и упоминание о выборе должно быть сделано в протоколе переговоров.

223. При дуэли на шпагах следует выбирать тенистую аллею или лужайку, защищенную от солнца, ветра, пыли, достаточной величины, ровную, с твердой почвой.

224. Величина поля поединка должна быть в длину не менее 40 шагов и в ширину не менее 12 шагов.

Границы поля должны быть ясно обозначены.

225. Противники должны в равной мере терпеть от недостатков места, погоды и всех внешних обстоятельств.

226. Места противников на поле поединка всегда распределяются по жребию.

227. При дуэли на шпагах противники дерутся предпочтительно с обнаженным торсом.

228. Если условие это невыполнимо, вследствие состояния погоды или здоровья одного из противников, то допускается рубаха и жилет, не могущие задержать удара шпаги; крахмальное белье не допускается.

229. Перед началом дуэли противники снимают с себя медальоны, медали, бумажники, кошельки, ключи, пояса, помочи и т. д., то есть все, что может задержать острие шпаги.

230. Противники, носящие пояс, бандаж или какую-нибудь иную хирургическую повязку, обязаны сделать заявление об этом до окончательного подписания протокола поединка.

Секунданты устанавливают: 1) что повязка требуется состоянием здоровья; 2) что размеры ее не превышают обыкновенной величины.

231. Противники имеют право иметь, независимо один от другого, во время дуэли обыкновенные замшевые или лайковые перчатки без подкладки.

232. Употребление фехтовальных перчаток допускается исключительно по взаимному соглашению, которое должно быть занесено в протокол.

233. Перед началом дуэли противники обязаны допустить секундантов противной стороны осмотреть их с целью удостовериться в соблюдении указанных в §§ 229, 230 условий.

Секунданты обязаны всегда исполнять эту формальность.

Гатчинский дворец

Литография К. Шульца. 1830-е гг.