— Машина ломаться, — пояснил водитель, глядя на пассажиров честными прозрачными глазами.
— Как это она успела сломаться, пока мы здесь пили чай?
— Нет Харгейса! — повторил водитель.
— Нет Харгейса — нет фифти саусендс шиллинг! — твердо проговорил англичанин. — Не довезешь до конца — не получишь денег!
— Это нечестно! — воскликнул водитель, и повернулся к хозяину заведения, призывая его в свидетели.
— А бросать нас тут честно?
— Я не бросать! Здесь есть такси до Харгейса!
Действительно, водитель отвел их на утрамбованную площадку за деревней, где стояли две потрепанные «Тойоты», игравшие в этих краях роль общественного транспорта. Одна машина оказалась уже забита под завязку и собиралась уезжать, водитель второй зазывал пассажиров, хотя, на взгляд Нади, их уже и так было слишком много.
Четыре разговорчивых чернокожих человека утрамбовались на заднем сиденье, высокая женщина в темно-красной накидке затолкала в багажник «Тойоты» двух жалобно блеющих коз и умудрилась втиснуться пятой на то же сиденье.
— Вы садитесь впереди, — распорядился водитель «мусорного бака». — Это места «люкс»!
Надя и Патрик кое-как втиснулись на переднее сиденье рядом с водителем. При этом колено Патрика уперлось в рукоятку переключения скоростей.
— О’кей? — осведомился таксист.
— О’кей! — кивнул Патрик.
«Тойота» сорвалась с места и помчалась по пыльной ухабистой дороге. При этом каждый раз, когда водителю требовалось переключать скорость, Патрику приходилось поднимать ногу. Вскоре это у него отлично получалось, они с водителем достигли полного взаимопонимания и действовали слаженно, как единая команда.
Старая «Тойота» бодро бежала по выжженной солнцем равнине. То и дело она обгоняла погонщиков ослов и верблюдов, которые двигались в одну сторону — к столице Сомалиленда Харгейсе.
Наконец на равнине стали попадаться признаки цивилизации — груды мусора и хижины, сколоченные из подручного материала — кровельного железа, старых досок и даже распрямленных консервных банок и полиэтиленовой пленки. Скоро хижин стало гораздо больше, и водитель такси гордо объявил:
— Харгейса!
Часть пассажиров выбралась из машины, Патрик же сказал водителю: отель «Амбассадор»! — И такси поехало дальше.
Теперь хижины окружали дорогу со всех сторон. Точнее, дорога превратилась в узкую кривую улочку, со всех сторон стиснутую хижинами и полуразрушенными домами, испещренными следами пуль и снарядных осколков.
— Это следы разрушений, оставшиеся еще с восемьдесят восьмого года, — пояснил Патрик, перехватив взгляд Нади. — Тогда правительственная авиация буквально сровняла город с землей.
— И что — с тех пор здесь ничего не восстановили? — удивленно спросила Надя. — Ведь без малого тридцать лет прошло!
— Жители города решили, что построить город заново дешевле, чем восстанавливать разрушенные дома.
— Что-то я не вижу здесь новостроек!
— Ну, просто тут столько пыли, что новый дом уже через год выглядит так, как будто остался здесь от колониальной эпохи. Впрочем, в центре новостроек будет побольше.
Такси сделало крутой поворот и выехало на площадь, посреди которой стоял на бетонном постаменте заржавленный военный самолет.
— Это «МиГ» советского производства, — пояснил Патрик. — Он поставлен тут как памятник жертвам гражданской войны восемьдесят восьмого года, когда такие же «МиГи» правительственных ВВС буквально стерли мятежную Харгейсу с лица земли.
— Откуда вы так много знаете об этом городе? — осведомилась Надя. — Знаете местную историю, расклад политических сил, даже название местного отеля…
— Да просто в каждом бывшем колониальном городе непременно найдется отель «Амбассадор»!
«Тойота» ловко петляла по лабиринту узких улочек. Наконец водитель затормозил и объявил:
— Отель «Амбассадор»!
При этом на лице его была такая гордость, будто этот отель принадлежал лично ему.
— Ближе подъехать не могу! — добавил водитель, помогая Наде выбраться из машины.
Действительно, дальше можно было пробраться только пешком, да и то с огромным трудом. Вокруг кипело, бурлило и бушевало людское море — рядом с отелем располагался уличный базар.
