Умывшись холодной водой, она и впрямь почувствовала себя гораздо лучше и готова была идти дальше. Правда, очень хотелось есть, но на завтрак надеяться не приходилось…
Однако когда Надя вернулась к месту привала, она с удивлением увидела небольшой костерок и почувствовала запах свежезаваренного кофе.
— Это что — мираж? — проговорила она, удивленно глядя на своего спутника.
— Нет, это завтрак, — ответил тот, протягивая ей кружку и кукурузную лепешку.
— Откуда это? — Надя все еще не верила своим глазам, но обжигающий глоток кофе заставил поверить.
— Когда мы покинули наших гостеприимных хозяев, я прихватил сумку одного из них, — сообщил Патрик, разламывая вторую лепешку. — Ему она уже не была нужна, а нам пригодилась… будете есть?
— Буду! — решительно ответила девушка.
Позавтракав, они пошли дальше. Патрик шел уверенно, и Надя не стала его ни о чем спрашивать. После кофе у нее прибавилось бодрости, ноги больше не болели.
Миновал полдень, жара стояла невыносимая. Даже змеи и скорпионы попрятались в свои норы. Вдруг впереди среди травы показались какие-то темные пятна.
— Что это? — спросила Надя, замедляя шаг. — Какие-то животные? Надеюсь, не хищные?
— Самые обычные козы, — ответил Патрик. — А где есть козы — там наверняка есть и пастух.
Действительно, когда через полчаса они подошли к стаду тощих черных коз, уныло жующих траву, увидели поодаль, в тени акации, пожилого негра, который мирно спал, завернувшись в красную накидку из верблюжьей шерсти. Однако едва путники приблизились к стаду, старик вскочил, схватил длинный суковатый посох и выкрикнул что-то непонятное, но явно угрожающее.
И тут Патрик снова удивил Надежду: он заговорил с пастухом на его языке.
Разговор был непродолжительным. Старик опустил посох, кивнул и пошел прочь.
— Куда это он? — спросила Надя, провожая пастуха взглядом.
— За своим племянником. У того есть машина, и он отвезет нас в Сомалиленд. А мы пока посторожим его коз…
— Куда он нас отвезет? — переспросила его Надя.
— В Сомалиленд, — повторил англичанин. — Ну, я же говорил вам — это непризнанное государство на севере бывшего Сомали. Хоть оно и непризнанное, но там нет войны, и порядка больше, чем в Республике Сомали, где мы сейчас находимся. Оттуда мы сможем выбраться в цивилизованный мир.
— А вы, оказывается, говорите на местном языке! — с уважением проговорила Надя.
— Ну, да, выучил как-то… — протянул Патрик и бросился за козой, которая слишком удалилась от стада.
Надя посмотрела ему вслед. Этот англичанин все время ее приятно удивлял. Он добывал буквально из воздуха еду, он сумел сбежать от бандитов и найти мирных жителей. Больше того, он сумел договориться. И он твердо уверен, что выберется из этой глуши.
Надя решила, что нужно держаться его, но ничего про себя не рассказывать. Все-таки он очень подозрительный, а она теперь никому не доверяет.
Прошло около часа, когда вдалеке раздался оглушительный грохот и показалось облако пыли. Это облако приблизилось, и Надя увидела доисторический автомобиль.
Видимо, когда-то давно, в другой жизни, это был армейский джип. Но с тех пор этот джип не раз попадал в аварию, его топтали слоны, обстреливали повстанцы, его сбрасывали в ущелья, он ржавел под тропическим ливнем и перенес тысячи других мелких и крупных несчастий. Дверцы он утратил давно, роль заднего сиденья играл старый продранный диван, капот был таким дырявым, что через него можно было отбрасывать макароны, и вообще, этот автомобиль больше всего напоминал поставленный на колеса мусорный контейнер. Тем не менее это чудо техники все еще передвигалось, за рулем его сидел жизнерадостный улыбающийся негр, а рядом — знакомый пастух.
— Велкам! — приветствовал водитель спутников на ломаном английском. — Ехать подано! Харгейса, йес?
— Харгейса, Харгейса! — подтвердил англичанин и помог Наде забраться на заднее сиденье автомобиля.
— Что это такое — Харгейса? — вполголоса спросила Надежда.
— Город, столица Сомалиленда, — ответил англичанин, устраиваясь рядом с ней.
Бывший джип понесся вперед, подскакивая на ухабах, заваливаясь на поворотах и жалобно скрипя тормозами на крутых спусках. Водитель при этом совершенно не следил за дорогой, он вертел головой во все стороны и в полный голос пел какую-то бесконечную песню. Видимо, такой стиль вождения он унаследовал от своих предков, которые в основном передвигались на верблюдах и могли не думать о дороге.
