– Зачем? Я могу босиком. – Смеялась Ира. Но он и не думал отпускать драгоценную ношу. Возле входа она чмокнула его в губы и убежала. Голенев постоял некоторое время, обошел здание пансионата и стал смотреть вверх. Через несколько минут ее темное окно на третьем этаже зажглось. Олег увидел пожарную лестницу и полез вверх. Ирин балкон находился в метре от лестничного пролета. Он поднялся выше, раскачался и прыгнул. В прыжке зацепил ногой перила, но боли не почувствовал. Ира ставила цветы в воду и не заметила, как он вошел. Он обнял ее сзади. Розы посыпались на пол. Олег увлек ее на тахту, уложил и осторожно снял платье. Она, золотистая от загара, с пепельными волосами, заставляла его сердце сжиматься от восторга. Какое бесконечно пьянящее чувство обладать красотой. За это не жалко ничего, даже жизни. Настоящая женская красота куда дороже золота и бриллиантов. Недаром драгоценности мира так легко падают к ногам красивых женщин.
Голенев не торопил близость. Он целовал ей грудь, живот, белую полоску кожи на бедрах, куда не коснулось солнце, гладил волосы. Она прикрыла глаза и чуть улыбалась. Давала собой любоваться и сама наслаждалась своей щедростью. Он овладел ей нежно и осторожно, словно боялся испортить этот драгоценный и хрупкий сосуд. Без звериной страсти мужчины, которая иногда так нужна женщине, а как продолжение поцелуя или танца. Потом она принялась рассматривать его. Трогала шрамы, водила пальцем по начинающим седеть вискам. Она изучала его, как нечто незнакомое, упавшее в ее постель из другого космического мира. Он и был для нее пришельцем с иных планет. У нее дома говорили о Пушкине, смотрели канал «Культура», спорили о писателе Пелевине и изысканно ругались матом. А он вырос безродным волчонком и научился только убивать. И может быть, в его обожании хрупкой домашней девочки было нечто от тоски по семейному уюту, по дому с родной и близкой женщиной, по сказке, которую ему никто не рассказал в детстве.
Он ушел на рассвете. Вылез из окна туалета на первом этаже, спрыгнул в сад и понял, что идти не может. Вчера, во время прыжка с пожарной лестницы, и потом в ее объятьях он боли не заметил. А теперь едва передвигался. Нога в щиколотке распухла и покраснела. Кое-как доковылял до шоссе. Народ еще спал, и частники на халтуру не вышли. Остановил грузовик с хлебом. Едва забрался в кабину.
– Отвези меня в Лазоревскую больницу. – Морщась от боли, попросил он шофера. Заплатил по-царски, чем растрогал пожилого водителя. Тот не только подкатил грузовик к дверям приемного покоя, но и помог пассажиру войти в подъезд. Рабочий день еще не начался, и его принял дежурный хирург.
– Надо делать рентген. На вид сильное растяжение, но возможен и перелом. Кстати, повторите вашу фамилию? Что-то мне она знакома.
– Коленев Олег.
– Это вы автопоилки расставляете?
– Я.
– Трофимов Семен Андреевич, хирург-травматолог. Рад встрече.
– А я не очень. Это надолго?
– Вы о растяжении?
– Да, конечно.
– Поганая штука. Недели две обещаю смело, а там потихоньку забудете. Но если перелом, здесь похуже. Это минимум месяц.
– Тоска…
– Где вас так?
– Оступился…
– Бывает. Я вам хочу дать один совет. Можно?
– Валяйте.
– У нас город южный. Жара – и тут ваши автоматы с газировкой.
– Чем плохо?
– Хорошо, если бы не одна мелочь. Стеклянные стаканы хоть и моются водой, но зараза остается. Эпидемии и все такое.
– Они во всем мире стоят.
– Стоят. Но там стаканы давно из пластика. Один раз выпил и выбросил. Вот бы и вам так. Их же можно в той же Турции закупить…Она у нас рядом.
Голенев задумался:
– Закупить все можно. Я бы завод лучше купил. Пусть здесь стаканы выпускают. Опять же рабочие места. Летом туристы, а зимой полгорода от безделья дохнет.
– Это было бы прекрасно. Я вам желаю успехов.
– Помозгуем. Спасибо за совет, а пока поставьте меня поскорее на ноги.
Перелома у Олега не нашли. Ногу ему забинтовали, прописали ванночки и рекомендовали пока ходить с палкой.
Добравшись до своего офиса, молодой предприниматель о растяжении скоро забыл. Утром явился Ломакин с афганцами. Летучий отряд по охране кооператоров через час был создан. Договор с новым предприятием выразили желание заключить сорок шесть бизнесменов. Первое собрание кооператоров и их защитников наметили провести в конце недели. Не успел Виктор увезти свой летучий отряд, прикатил Хорьков.
