– Попробовать почитать, – неожиданно вслух сказала Вербицкая, но тотчас же отказалась от своего намерения. Ночью все обманчиво. Хорошее может показаться плохим, и наоборот.
Встала Нина Сергеевна рано, и когда пришла в столовую, там не было никого, кроме Кайратовой, одиноко сидевшей за столом.
– Доброе утро, Нина Сергеевна, – приветливо поклонилась Кайратова.
– Доброе, – рассеянно ответила Вербицкая.
Елена Юльевна, казалось, не заметила чуть суховатого тона соседки и весело продолжала:
– А мой Стасик сегодня появится только к вечеру. У него два дела. Первое – секрет, а второе, представьте себе, у них перевыборы правления общества охотников. Если бы вы знали, какие это забавные люди!
И Елена Юльевна живо, с юмором начала рассказывать Вербицкой о заядлых охотниках, друзьях Святослава Викторовича (сам он охотился только с фотоаппаратом). Она изображала их в лицах, точно передавая специфические жесты и слова. Вербицкая слушала небрежно, думая о своем, так что в конце концов Елена Юльевна оборвала рассказ на самом интересном месте, но Вербицкая этого даже не заметила.
После завтрака Нина Сергеевна ушла к себе в номер, закрыла дверь на ключ и, усевшись подле торшера со столиком, начала читать роль Людмилы, боясь пропустить хоть слово.
Кончив читать, Вербицкая долго сидела, молча глядя на серую, грубоватую обложку рукописи, а потом наугад перевернула несколько страниц пьесы. Это была сцена, где Людмила, наивная, радостная от нахлынувшей на нее любви, смело открывалась человеку пустому и мелкому, а он с холодной насмешливостью слушал ее.
Нина Сергеевна прочла реплики героини веселым, звенящим голосом.
– Нет, нет, не то! – с досадой сказала она. – Это же зрелая женщина, а я изображаю какую-то девчонку!.. Нужно по-другому.
Она прочла по-другому и горько подумала: «Еще хуже. Теперь это какая-то влюбленная старуха».
Перелистав несколько страниц, она остановилась на другом драматическом куске пьесы.
Монолог не получился у Вербицкой. «Мелко, сентиментально, сплошные вопли!» – зло прошептала она и подумала: «Неужели Артемий ошибся, дав мне эту роль, или просто пожалел меня?» Ей стало душно, сердце заколотилось у самого горла. Быстрыми шагами она подошла к окну и открыла форточку. На улице шел дождь, не звонкий, весенний дождик, которого жадно ждут земля и трава, а нудный, длиннополосый, какой бывает поздней осенью.
«Ну вот, все понятно, – успокоилась Вербицкая. – Давление резко упало, я плохо себя чувствую, и от этого у меня ничего не выходит».
Эта мысль успокоила ее. Сердце перестало стучать в горле. Вербицкая стояла у окна, смотрела на мокнущие ели, на оползающие снежные столбики на заборе и вдруг услышала доносившиеся откуда-то звуки гитары. Кто бы это мог? В доме отдыха «Средневолжский артист» запрещалось иметь не только музыкальные инструменты, но и радиоприемники.
– У вас как в монастыре, – смеялись приезжавшие к актерам гости. – Там даже веселее, хоть в колокола звонят.
– Мы не только отдыхаем, мы здесь работаем. Шума нам хватает и в театре, – отвечали актеры.
Бренчание гитары раздражало Нину Сергеевну, и она решила пойти посмотреть, кто же это посягает на установленный режим.
Выйдя из номера, она пошла по коридору в направлении вестибюля, и чем дальше она шла, тем навязчивей звучала гитара. Теперь слышалось, что это не одна, а несколько гитар. У самого вестибюля был холл. Нина Сергеевна услышала не только гитары, но и песни, дерзкие, бессмысленные песни, которые распевают с концертных эстрад и по телевидению.
Толкнув дверь, Нина Сергеевна вошла в холл. Боже мой! Что там творилось! Тяжелый бильярд был отодвинут в сторону, кресла, обитые красной кожей, которую с таким трудом достал директор, были перевернуты и служили подставками для музыкальных инструментов. За этими креслами с гитарами в руках, в ковбойских шляпах, в старых латаных джинсах стояли четверо длинноногих, узкобедрых мальчишек, а перед ними пританцовывала, играя на банджо, и дирижировала этим сумасшедшим оркестром рыжая Лида Савельева.
По всему холлу носились в бешеном ритме мальчишки девчонки. Девчонки в кофточках и юбках до полу были похожи на цыганок, они так же трясли плечами и взвизгивали, мальчишки выделывали разные акробатические номера. В стороне от всех на подоконнике сидел мальчик с очень светлыми глазами.
