Он – бесхребетная аморфная тряпка, и отлично это понимает. У него нет
стержня в жизни, нет истинной цели, за которую можно умереть. Он – слабовольный
конформист, который выдаст все тайны и отречётся от родной матери при первом
намёке на пытки. Если бы сейчас произошла революция и отлаженная жизнь рухнула,
об него вытирал бы ноги всякий, кому захочется, любой подонок.
Он всего боится: потерять место, прогневить начальника; боится
нарушения привычного распорядка жизни, герпеса, геморроя, гриппа. Почему он
стал таким бздуном? Тот, который в двадцать лет дрался в клубе за честь
подружки, и ему чуть не выбили глаз? Который сражался с ребятами из соседнего
квартала, и ему разбили бутылку об голову? Который два раза лежал с побоями в
больнице и сидел в камере? Что-то он потерял, что-то утратил, что-то забыл.
Саша вернулся в уме ко времени своих философских исканий. Зачем он
послушал бабу? Зачем пригнулся к земле? Может, было бы гораздо лучше, если бы
всё было по-другому?
Засыпая, он уже знал, что увидит во сне свою другую жизнь.
* * *
Он сидел на пеньке, а Оксана сидела напротив него на траве в позе йога.
– Что с нами происходит?! – восклицал Саша. – Просто что-то
невероятное!
– «Аскетические опыты»[2]
– очень сильная вещь, – согласилась Оксана.
– Мы же делали это для маскировки!
– Вот так Он всех и ловит. У дона Хуана тоже сказано, что Дух охотится
на человека.
– Но почему дон Хуан и другие «видящие» не «увидели», что Христос –
воплотившийся Бог?
– Наверное, они принадлежали не к той «линии». Если бы они «увидели»,
их «линии» давно исчезли бы. И ещё: ты представляешь, какие церковники в
Мексике?!
– А другие? Почему другие через учение дона Хуана не приходят ко
Христу?
– Они видят в мире только то, что хотят. Читают Кастанеду и продолжают
верить в переселение душ. Читают: «наши команды становятся командами Орла» и
остаются кармистами и фаталистами. Кто не верит дону Хуану, тот не поверит и
Евангелию.
Они помолчали.
– Слушай, Оксан, мы впадаем в формализм. Ладан, иконки, баночки с
освящённым маслом, святая вода, кропило. Стоим Службу от начала до конца. Мы
превращаемся в роботов. Или, ещё хуже, в идиотов.
– Мне тоже плохо от всего этого.
– Ну так давай выделим главное. Наша цель – отречься от мира, победить
мир в себе. Стяжать Дух Святой. Что для этого нужно? Поездки в Киев, Псков или
Дивеево? Ежедневное каждение и кропление? Может, будем выпрашивать, чтоб наши
иконы замироточили в знак подтверждения того, что мы – истинные христиане? Или,
лучше сказать, святые? Мы должны делать ставку на внутреннее, вести мысленную
борьбу со всякой мерзостью… Надо укрепляться Таинствами, это факт. А вся
остальная внешне-церковная жизнь только ввергает в самодовольство. Дома я
молюсь, а в храме молиться не могу, потому что слежу за тем, чтобы вовремя перекреститься
и т.п.
– Нам нужен духовник.
– Хорошо. В зоне досягаемости около десяти храмов. Будем искать
духовника!
* * *
Саша проснулся. Солнце било в глаза. Мир прекрасен оттого, что в нём
есть какая-то тайна! Что-то неизвестное, может даже, непознаваемое. Жаль, что
опять надо ехать на работу.
Сон седьмой
Евгений Петрович умер, и работы стало ещё больше. Оксана сделалась
страховым агентом. Верочку пристроили в хороший институт.
Саша и Оксана каждые выходные посещали групповые тренинги. Эйфории
хватало ровно на два дня, а во вторник вечером к Саше возвращалась безысходная
тоска, вечная его подруга. Иногда она являлась в виде петли, иногда в виде
старухи с косой. Не помогали ни тусовки с друзьями, ни поездки в боулинг-клуб
или сауну, ни походы в кино. Оксана говорит: надо попробовать поиграть в сквош
или пейнтбол. Дура! Может, предложит ещё заняться дайвингом в бассейне? Есть
ещё великолепный вид спорта – прыжки без парашюта. Ты прыгаешь без парашюта, а
партнёр твой – с парашютом и ловит тебя в воздухе. Вероятно, не всегда…
Если бы он мог спиться! Если бы мог увлечься чем-нибудь, как марками в
детстве! Если бы мог забыться! Но Сашины старые намерения прочно держат его в
паутине настоящего. Чем дальше, тем меньше управляет он своей собственной
жизнью. Всё по-накатанному. Инерция увязания в болоте.