Оксана отвернулась, чтобы скрыть своё разочарование. Две крупные
слезинки капнули на плавающие в жиру котлеты.
Сон четвёртый
Оксана сидела в косметическом салоне и ждала свою очередь. Она и всегда
была не очень привлекательна, а годы её уж тем более не красят. Но нужно хоть
как-то поддерживать форму. Раскисать нельзя!
Иногда, когда она перестаёт себя обманывать, перед ней проступает образ
уже немолодой женщины, бесцельно прожигающей свою жизнь. Тогда она словно видит
себя со стороны, как в кино. Вот она ещё девочка с большими карими глазами и
тугими косичками. У неё вся жизнь впереди: так много планов, так много хочется
успеть. Теперь она девушка с задумчивой улыбкой и прыщиками на носу. Она ждёт
прекрасного принца, она мечтает о большой и вечной любви. Вот она уже молодая
женщина, слегка побитая жизнью и немного разочаровавшаяся в мужчинах. Но в ней
ещё живо желание найти цель в жизни, она ещё хочет всю себя отдать на служение
чему-то великому и прекрасному. А дальше? Дальше колесо времени вертится всё
быстрее, всё стремительней сменяют друг друга события. Замужество, покупка
квартиры, рождение дочерей, борьба с лишним весом, поездки за границу, морщины,
строительство дачи, работа, пластическая операция, грустные затравленные глаза,
усталость от жизни и себя самой… Когда же с ней это случилось? Когда она
потеряла нить, когда перестала верить в то, что можно куда-то стремиться,
что-то решительно изменить в своей жизни? Кто в этом виноват? Муж? Да, наверное,
именно он ответственен за то, что с ней произошло. Ведь он – глава семьи, это
он когда-то вправил мозги молодой дурочке и объяснил, что надо просто жить… Но
неужели и вправду всё могло пойти по-другому? Неужели возможно, чтобы тебя не
затянуло болото повседневной жизни?
Оксане страстно захотелось хотя бы во сне увидеть себя другой, более
счастливой, более живой…
* * *
Разбудил её звон будильника. Стрелки показывали ровно 5:00. Оксана
вскочила с постели и тут же, прямо в майке и трусах, выбежала на крыльцо бить
боксёрскую грушу. Потом постояла ещё немножко на улице, вдохнула напоследок
побольше холодного, но уже такого весеннего воздуха, и вспомнила, что до
рассвета ей надо успеть «перепросмотреть» хотя бы пару событий из своей жизни,
сделать «магические пассы» и помедитировать на сухой листочек. Чтобы копить
энергию, они сами себе составили такой плотный график, что по вечерам Оксана
еле могла доползти до кровати…
«Техники, техники, техники – достала уже такая жизнь!» – с тоской
думала она, представляя себе, как будет целый час сидеть в темноте на унитазе,
пытаясь выдавить из себя хоть одно толковое воспоминание. Они столько делают, а
результат нулевой! Ей не к кому обратиться за помощью. Абстрактное не помогает.
Оно слишком далёкое и холодное. Карлос пишет, что Орла (Дух, Силу) нельзя
разжалобить или умолить. Орлу нет дела до людей. К нему нельзя прильнуть на
грудь и выплакать все свои печали. Орёл не погладит по голове, не успокоит, не
утрёт с лица слёзы. Он сам отрешённый и требует того же от людей. Какие он
преследует цели, даруя человеку возможность зажечь «огонь изнутри»? Может, это
ловушка? Зачем мы ему нужны?
– Слушай, Саш! – взмолилась Оксана. – Честное слово, не могу я
«перепросмотр» сейчас делать! Давай нарушим распорядок, Евангелие, что ли,
почитаем!
– Хорошо! – Похоже, Саша сам рад был поводу хоть на часок отдохнуть от
своего расписания. – «Перед праздником Пасхи Иисус, зная, что пришёл час Его
перейти от мира сего к Отцу, явил делом, что, возлюбив Своих сущих в мире, до
конца возлюбил их…» – начал он.
Евангелие от Иоанна оказалось интереснее других. Читать его было почти
так же увлекательно, как и книги Кастанеды. Они находили там много понятного и
близкого, совпадающего с учением дона Хуана, но многое вызывало у них
недоумение. «Например, – думала Оксана, беря лопату и направляясь к пруду, –
почему Иисус настаивает на том, что для сохранения осознания после смерти человеку
надо обязательно пить его кровь и есть его плоть? Наверное, это какая-то
метафора, но такая странная…» Ещё ей было непонятно, почему каждый раз, когда
она стоит на Службе в храме (они теперь часто ходили в церковь для маскировки),
её мутит и хочется немедленно оттуда убежать. А когда в прошлый раз священник
выносил из алтаря чашу, ей стало так худо, что она чуть не закричала: «Унесите
эту гадость!»
