— Как же ты пошла без еды на перевал? — удивился эльф.
— Я лесом шла, а не от города, а ночью какая-то тварь разворошила мои запасы, порвала сумку и сожрала мясо… и сыр. Так что у меня остались только сухари, соль и мёд. А ещё парочка орехов. И неприкосновенный запас на чёрный день — галеты, гадость жуткая, зато очень сытно… Сидела я там на дереве и любовалась на то, как эта скотина мою сумку портит и запасы жрёт… так ты не против привала?
— Совсем нет.
— Чудесно!
Несмотря на голод, девушка ещё добрых полтора часа искала подходящее место, так что Ллио и сам успел проголодаться. Наконец была найдена полянка с удобными валунами, один из которых заменил стол, два других — стулья. Ллио только собрался сесть, как девушка воскликнула:
— Стой!
Эльф покосился на валун в поисках змеи или чего-либо подобного, что могло её напугать, а девушка продолжила:
— Не садись, а то дырки на попе будут! Подстели что-нибудь, горы — коварная штука, я как-то хорошие штаны на таком камешке испортила. Или ещё отморозишь себе что-нибудь!
— Да ладно, — не поверил эльф, садясь, — что я, ёрзать на нём буду? И штаны у меня толстые.
— Как хочешь, — многообещающе хмыкнула девушка. Эльф посомневался минутку, и уже совсем было собрался последовать совету, как девушка послала его за сумками с едой.
Через час она с разнесчастным видом сидела, привалившись к скале, и грустно констатировала:
— Я обожралась. Всегда знала, что чревоугодие — это грех, но сейчас чувствую это в полной мере. Ооо! Как же я обожралась!
Эльф молча слушал её сетования и поглядывал на дорогу. Оставалось ещё много времени до заката, и надо было идти дальше.
— Ты уже ходила этим перевалом?
— Да, четыре раза, то есть этот четвёртый, в смысле туда и обратно, — уверенная, что эльф разобрался, девушка закрыла глаза, и Ллио уже испугался, что она собирается немного вздремнуть, но она продолжила: — Мы к вечеру будем наверху, потом ещё полный день пешочком по камням, потом полдня до реки, по её течению до вечера, там ещё денёк и мы внизу.
— То есть всего три дня, — подсчитал Ллио.
— Это если мы успеем убраться с перевала до снегопада, — поправила его девушка. — По снегу идти ужасно трудно, чтобы не сказать, опасно, я в прошлый раз… ой, кажется, меня сейчас стошнит… ручей бы хоть какой-нибудь, — простонала она.
— Если это исправит положение, — с тревогой посмотрел на неё Ллио, — то ручей есть немного дальше по тропе, справа…
Девушка вскочила и понеслась в указанном направлении. До Ллио донёсся стук камней, потом неразборчивые слова, которые он по тону отнёс к ругательствам, потом всё стихло. Он уже начал беспокоиться, когда послышались шаги, и из-за поворота выглянула повеселевшая девушка.
— А ты тоже здесь ходил? — она стала собирать остатки обеда.
— Нет, — Ллио тоже стал собираться. — У меня Дар такой — я нахожу воду.
— Повезло вам, эльфам, с вашими Дарами, — завистливо вздохнула девушка. — Я вот сколько ходила, даже не подозревала, что там есть ручей! Тебя хорошо назвали, Ллио-Ручей!
Ллио чуть усмехнулся довольно.
— А что значит Ллан?
— Песня, — тихо ответил Ллио.
— А Ми…эээ, ой, прости, я забыла, как зовут твою маму!
— Миреллин, — так же тихо ответил Ллио. — Это значит Светлая печаль. Она была последним ребёнком в семье, и её мать умерла родами, поэтому отец, то есть мой дедушка, её так назвал.
— Лучше ничего не мог придумать! — неожиданно возмутилась девушка. — Чтобы ребёнок всю жизнь помнил, что стал причиной смерти своей горячо любимой отцом матери?
Ллио от удивления чуть не промахнулся, закидывая сумки на круп лошади. А ведь и правда… Вот почему у мамы такие натянутые отношения с дедушкой!
Пока он находился в задумчивости, девушка уже поправила сумки, закрепила, и потянула коня дальше по тропинке.
— Слушай, а как тебя зовут? — осенило Ллио.
— Тхар, — отозвалась девушка, беззаботно подставляя лицо выглянувшему из-за скал солнышку.
На эльфийский взгляд Ллио она и так была донельзя смуглой, но сама Тхар, похоже, просто нежилась под тёплыми лучами. К тому же она была так сильно накрашена, что вряд ли солнце нашло бы свободный участок на её лице, чтобы оставить на нём свой след.
