От московских порядков, лицемерия и ханжества отворачивались и донские казаки и принимали все меры оградить себя от их пагубного влияния>{325}.
Пришел в ужас и свободолюбивый Разин при виде бесправия и гнета русского крестьянства, низведенного московским абсолютизмом на степень скота, и решил перевернуть весь социальный строй России вверх дном и учредить «по градам и весям» казачий строй, казачий круг.
* * *
Весной 1667 г. Разин кликнул всему голутвенному люду клич: «Братцы мои, голь кабацкая, пойдемте со мною на сине море зипуны добывать!» Встрепенулись засидевшиеся в Черкаске боевые орлы и стали расправлять свои крылья быстрые, спешно чистили оружие и снастили струги. Клич прошел по всем черкасским кабакам и откликнулся в соседних городках. Разин в союзе с запорожцами хотел сделать морской поиск по берегам Крыма и Турции, чтобы добыть себе славы и богатств. Узнав об этом, войсковой атаман, а с ним старшины и все домовитые казаки, встревожились; в Турции были царские послы, а с Крымом только что заключено перемирие; царь строго запретил задирать тех и других. Атаман решил применить вооруженную силу, но не пустить казаков в море. Видя это и не желая проливать братскую кровь, Разин завладел всеми стругами, бывшими в Черкаске, и двинулся вверх по Дону. Гонцы его известили об этом верховые городки. Партии ос л ушных казаков, всегда недовольных Главным Войском, стали стекаться к городкам Паншинскому и Качалинскому, расположенным недалеко один от другого. Здесь на высоких буграх, омываемых весенней водой, между pp. Иловлей и Тишанкой, Разин заложил свой стан. В первых числах мая казаки из р. Иловли перетащились волоком в р. Камышенку и появились на Волге. Весть об этом долетела до Москвы. Еще в марте царь прислал на Дон грамоту с приказанием разогнать скопище казаков в Паншине и Качалине и поступить с ослушниками по войсковому праву, но Корнила Яковлев, видя сочувствие большинства казачества к этому движению, не мог принять против Разина решительных мер>{326}.
Разин выступил из Черкаска с партией казаков до 1500 челов. На Волге отряд его усилился до несколько тысяч. В числе их было около 400 запорожцев с атаманом Бабою.
На Волге разинцы завладели несколькими караванами купеческих и царских судов, в том числе богато нагруженным судном святейшего патриарха Иосифа, разделили добычу между собой и двинулись вниз по реке мимо Царицына к Черному Яру. Там встретились они с отрядом воеводы Беклемишева, разбили его и самого воеводу повесили на мачте. Встречавшиеся суда с стрельцами и ссыльными передавались на сторону Разина. От Черного Яра Разин Волгою и ее рукавом Бузаном, мимо острова Бузана и Красного Яра, вступил в Каспийское море, а потом повернул влево, вошел в устье Урала и овладел Яицким городком. Посланные в погоню за ним из Астрахани два стрелецких полка им были истреблены, а взятые в плен присоединились к нему. Завладев их оружием и забрав в Яицком городке всю артиллерию, Разин весной 1668 г. пустился в море. Отряд его имел правильное казацкое устройство: разделен был на сотни и десятки. Над сотней начальствовал сотник, над десятком — десятник. Разин был над всеми атаманом. Любимым есаулом у него был Ивашка или Иван Черноярец. Из других есаулов известны: Ларка Хренов, Лазарка Тимофеев, Михайла Ярославов, Сережка Кривой, Алешка Каторжный и др.
Около двух лет Разин громил кавказские и персидские берега, дал морской бой Менеды-хану, разбил его наголову, пленил его сына и красавицу дочь и в первых числах августа 1669 г. явился с несметными богатствами под Астраханью. Видя его мирные намерения и желание пройти на Дон, воевода Прозоровский и князь Львов приняли его в Астрахани ласково, хвалили за подвиги и победы над басурманами и в заключение выдали ему милостивую царскую грамоту, в которой прощались казакам все их вины и разрешалось возвратиться на Дон. Цель этого милостивого внимания была такова: слава о подвигах Разина разнеслась по всему Дону и Волге и достигла до Днепра, везде встретив сочувствие, а потому Москва боялась суровыми мерами раздражить казаков; астраханские же воеводы не могли положиться на свои силы, а стрельцам и черному люду не доверяли; воеводы надеялись, что часть добычи перейдет им на поминки. Они заранее выхлопотали у царя для казаков милостивую грамоту. Что же касается разгрома персидских городов, то это дело политики, — ведь и персы порой не щадили русских подданных; притом ведь громили не они, русские, а казаки, народ независимый, своевольный.
