Древняя история казачества - страница 123
2) В 1762 году, после присоединения Дона к воронежской епархии, епископ Иоаким доносил Св. Синоду, что «казаки, под страхом наказания, запрещают своим священникам слушаться распоряжений архиерея и судят их по своему обычаю в кругу (вече)»; а атаман Иловайский прямо писал, чтобы архиерей не смел вмешиваться в духовные дела казачьих приходов, так как причты их определяются по утверждению «казачьяго круга и старшин».
3) В 1765 году воронежский епископ Тихон I доносил вновь Св. Синоду, что в трех черкасских благочиниях 58 лиц самовольно определены кругом без его, архиерейского, благословения и что беспорядки казачьих церквей (не подходящих под порядки московские) исправить нет никакой возможности.
4) В том же году и тот же епископ вновь доносил Св. Синоду, что казачьи церкви не ведут венечных записей и метрик и что атаман Иловайский набил колодки на протопопа черкасского сбора за то, что тот осмелился власть своего архиерея поставить выше веча, т. е. войскового круга.
Надо заметить, что Иловайский, генерал времен Екатерины II, один из орлов ее века, не был старообрядцем, не был и крамольником, чтобы иметь какое-либо право вступить в явную вражду с уважаемыми святителями московской церкви, и если он действовал в означенных случаях так враждебно против архиерея, то это только объясняется нравственным давлением войскового круга, состоявшего в то время еще из прямых потомков новгородцев 1384 года и вятчан 1471 года.
5) Известно, что брак на Дону в средних и низовых станицах с незапамятных времен, по народным преданиям, всегда состоял в церемонии, происходившей на майдане — народной площади, где собирался круг. Церемония эта происходила следующим образом: желающие вступать в брак являлись в сопровождении своих родственников на майдан, где жених, обращаясь к невесте, спрашивал ее: «люб ли он ей?» После утвердительного ответа невеста также спрашивала жениха: «люба ли она ему?» и, получив утвердительный ответ, кланялась жениху в ноги, в знак подчинения. После сего атаман и старшины вставали с своих мест и поздравляли молодых словами «в добрый час». Такая форма брака была так важна в понятиях казаков-вечников, что и после венчания в церкви должна была обязательно исполняться на майдане.
6) Развод производился с такою же легкостью: надоела мужу жена — он ведет ее на майдан и, став перед атаманом и старшинами, говорит, что эта жена была ему люба, была хорошая хозяйка, но теперь не нужна, и слегка отталкивал ее от себя. В это время желающий взять разведенную подходил к ней, покрывал ее полою своего казакина, и брак этим знаком прикрытия был совершен. Форма прикрытия полою, говорит известный донской историк Сухоруков, считалась самою важною и как бы снимала бесчестие развода. Таким образом, женщина могла передаваться от одного к другому и так далее. О такой форме брака говорит и Евлампий Кательников в своей «Исторической Записке о Верхне-Курмоярской станице», составленной им в начале прошлого столетия. Брак этот в средних станицах Дона, в том числе и в Верхне-Курмоярской, по сообщению Кательникова, просуществовал до 1750 г.; церемония его состояла в следующем: жених с невестою являлись на станичный сбор, молились и кланялись на все четыре стороны, причем жених, обращаясь к невесте, громко говорил: «Ты — скить, Настя, будь мне жена!» Невеста кланялась ему в ноги и отвечала: «А ты — скить, Гаврила, будь мне муж!» И тут целовались при общем поздравлении. Так жили и рождали детей. Венчание в церкви или часовне, если они были, считалось необязательным. Развод был также очень прост. Муж выводил жену на сбор и говорил: «Вот-скить, честная станица, она мне не жена, а я ей не муж!» Разведенную жену тут же мог взять другой, накрывши полой и объявив сбору с такими же примолвиями>{250}.
Священник Пивоваров, служивший в станицах Ведерниковской (ныне хутор ст. Константиновской) и Нижне-Каргальской (ныне хутор ст. Мариинской) в 20–40-х годах прошлого столетия, в своих записках отмечает, что приведенный обряд брака на майдане в некоторых станицах Дона существовал еще и в его время. Хотя такие браки нередко скреплялись венчанием какого-нибудь беглого попа или монаха, часто около стола или телеги, если дело происходило на ярмарке, но это нисколько не удерживало казаков вновь разводиться и искать себе новых жен. Так женились четыре, пять и более раз.
