Управляющий виллой разбирает ссоры рабов, раздаёт и проверяет выполненую работу. Прилежных, работящих рабов он поощряет, приглашает к своему столу, ленивых и непокорных наказывает розгами или, с разрешения хозяина, заковывает в цепи и отправляет в подземную тюрьму — эргастул. Это большой тёмный подвал, освещенный лишь маленькими окошками, расположенными высоко над полом, чтобы узники не могли до них дотянуться. Присматривает за ними особый тюремщик — эргастуларий. Закованных рабов посылают на самые тяжёлые работы под постоянным, бдительным наблюдением надсмотрщиков. Впрочем, и остальные рабы всегда под присмотром. Их никогда не посылают на какую — нибудь работу поодиночке или даже вдвоём, чтобы они не ускользнули из поля зрения управляющего. Обычно их делят на десятки (декурии), под особым надзором каждый: так легче выявить ленивых и старательных, наказывать и поощрять. Каждому отводится свой участок работы, чтобы не было попыток сваливать её друг на друга. Хозяин строго проверяет, не проявил ли вилик излишней расточительности или попустительства. Пусть он не пробует ссылаться на плохую погоду, ведь и в дождь можно с пользой занять людей: свозить навоз, конопатить бочки, ремонтировать инвентарь, убирать хлева и амбары, сучить верёвки, чинить одежду и обувь.
Но, выжимая из раба всё, что можно, приходится заботиться и о его здоровье. На вилле есть маленькое помещение для больных рабов, и жена вилика обязана лечить их и ухаживать за ними. Ведь за раба плачены деньги, и немалые. Теперь не то, что во времена больших войн при республике, когда пленных десятками тысяч продавали по дешёвой цене на рабских рынках. Теперешние незначительные пограничные войны не дают достаточного притока свежих рабов. Немного их рождается и в самом имении.
Иногда приходится смотреть сквозь пальцы, как раб портит орудия, понять устройство которых у него нет охоты, или когда, несмотря на все угрозы и наказания, он не бережёт хозяйского скота, небрежно обрабатывает опостылевшую ему чужую землю. Хозяин старается даже не посылать рабов на болотистые, слишком трудоёмкие и вредные для здоровья участки. Выгоднее нанять для работы на них бедняков — подёнщиков или сдать их в аренду лишившимся своей земли окрестным крестьянам. Теперь таких появляется всё больше и больше. Вот уже несколько поколений одной семьи арендует у него землю. Их прадеда вместе со многими другими согнали с полей, чтобы отдать землю ветеранам императора Августа. Пришлось ему искать себе пропитания в чужом имении. Хозяин дал ему небольшой участок в 15 югеров, раба, пару волов, плуг, семян с тем, чтобы он постепенно уплатил за всё это из будущих урожаев. Дела арендатора пошли плохо, долг всё рос, и теперь его потомки принуждены платить и деньгами, и долей урожая, и работой на землевладельца в пору пахоты, сева и уборки.
Трудно было мелкому крестьянину соперничать с крупными землевладельцами, с дешёвым египетским и африканским хлебом, испанским маслом, галльским вином.
Особенно много было таких крестьян, которых разоряли богатые соседи. Только на днях пришёл такой бедняк с женой и сыном просить помощи. Он рассказал свою историю. Поблизости находилось имение одного известного богача. Он давал деньги взаймы под большие проценты, имел корабли, возившие товары из Африки и Испании, и славился своим богатством. Земля была у него и в Италии, и почти во всех провинциях. Целые города могли бы разместиться на его апулийских пастбищах для овец, на сицилийских хлебных полях, в африканских оливковых рощах, на галльских льняных плантациях и в виноградниках. На его вилле в Италии огромные пространства были заняты под увеселительные парки с целыми полями роз и фиалок. Всевозможные птицы разводились в лесах, редкостные рыбы вскармливались в садках. Он так любил одну из них, красивую мурену, что вдел ей в плавники драгоценные серьги, и гости специально приезжали, чтобы полюбоваться на неё.
Его имения были подобны большим городам. Из тысяч рабов даже десятая доля не знала его в лицо, но все трепетали при одном его имени. За малейшую провинность, за самовольную отлучку из усадьбы полагалось сто розог. Раба, разбившего дорогую вазу, он бросил на съедение своим любимым рыбам…
