Пришло время более пристально взглянуть на то, какой вклад в развитие антиковедения внесли недавно переведенные письменные источники. Тексты, написанные так называемым линейным письмом Б, впервые были найдены в Кноссе в начале XX в. Еще одна находка большого собрания табличек с линейным письмом Б была сделана в Пилосе сразу после Второй мировой войны. Несколько подобных текстов были обнаружены в Микенах, а также в Фивах. Сами знаки этого письма встречаются повсеместно. В основном это нарисованные на сосудах символы, которые были найдены в Фивах и на территории других памятников. Все эти тексты, за исключением последних, сохранились благодаря пожарам в зданиях, где они находились. Выдавленные на влажных глиняных табличках, которые затем сушили, они не предназначались для длительного хранения. Это были всего лишь записки, сохранившиеся до наших дней лишь потому, что волей случая были обожжены. Судя по форме знаков, совсем не похожих на клиновидные символы, давшие название клинописи, линейное письмо Б предназначалось не для ведения записей на глиняных табличках, а скорее для нанесения на какую-то поверхность пером или кистью. Если с его помощью и записывали тексты, которые должны были сохраниться на протяжении долгого времени, то, по иронии судьбы, для этого использовали какой-то недолговечный материал.
Сложно сказать, использовали ли эту форму письма для записи текстов, отличных от немногословных административных документов, черновики которых сохранились до нашего времени на грубых глиняных табличках. Будучи слишком сложным и путаным для передачи слов древнегреческого языка, оно могло казаться подходящим только для таких случаев, когда образованные писцы точно знали, что именно подразумевали их коллеги, когда делали свои записи. Однако столь же сложные формы письменности использовались по всему древнему Ближнему Востоку, причем на них составлялись как царские надписи, так и дипломатические письма. Мы не знаем, хорошо это или плохо, но микенские цари не стремились увековечивать свои подвиги в текстах, вырезанных на камне, но они должны были посылать друг другу и иноземным правителям письма, для которых, очевидно, использовался какой-то недолговечный материал. Судя по тому, что почерк, а также многие термины, использованные в текстах, обожженных во время пожара, произошедшего в Кноссе примерно в 1400 г. до н. э., и в тех, что были выдавлены на глиняных табличках, обожженных во время пожара в Пилосе около 1200 г. до н. э., идентичны, можно предположить, что писать умели лишь немногочисленные профессионалы. Как и в случае со многими клинописными документами, почерк, которым специалисты записывают тексты, предназначенные для ограниченных целей, может быть столь же одинаков и неизменен, в то время как в обществе, где велико количество людей, умеющих писать и читать, где письменность свободно используется для достижения множества различных целей, он за два столетия может значительно измениться. (Консерватизм, о котором здесь идет речь, до сих пор не дает ученым покоя, что привело к попыткам пересмотреть датировки и уменьшить временной разрыв между двумя названными выше событиями, а именно отнести пожар в Кноссе к гораздо более позднему времени. Однако археологические данные противоречат этой гипотезе.) В любом случае ввиду тех обстоятельств, благодаря которым сохранились эти таблички, крайне маловероятно, что археологи когда-либо найдут исторические или литературные тексты, записанные линейным письмом Б.
Писцы работали в рамках системы, которая была им хорошо знакома, но о которой мы совсем ничего не знаем. В каждом отдельном случае они записывали только те детали, которые считали необходимыми, из-за чего мы не знаем ни контекст, ни исходные предпосылки, а также многие специальные термины. Однако нам совершенно ясно, что эти тексты использовались в работе четко построенной и тщательно продуманной дворцовой бюрократической машины, «винтикам» которой нужно было знать все, что кто-либо сделал или не сумел сделать. Мы полагаем, что она могла быть столь же неэффективной, как и централизованные административные аппараты, существовавшие в других местах и в другие исторические периоды. Однако в этих текстах ясно отразилось стремление их авторов и читателей принимать участие во всем, и одного этого вывода достаточно для того, чтобы понимать, насколько микенская цивилизация была не похожа на сформировавшуюся после ее гибели. Если говорить более конкретно, то данные источники свидетельствуют о том, насколько сильно жизнь царей эпохи позднего бронзового века отличалась от той, которую вел Агамемнон и о которой мы знаем благодаря Гомеру.
