Оказалось же все иначе, и это лишь подчеркивало тот факт, как мало Кэссиди знала об этом мужчине. Он был точно глубокая река со множеством подводных течений и воронок. Его дом отражал любовь к красоте и склонность к уединению – высокие потолки, дверные проемы в виде арок, огромные окна – здесь все говорило о покое и умиротворении, идеальное место для размышлений о жизни.
Свернувшись клубочком на мягком диванчике у высокого стрельчатого окна, девушка смотрела на лес, и ей представлялось, что оттуда вот-вот выйдет единорог или кентавр, а то и галопом пронесется конь с благородным рыцарем верхом. Она была романтичной натурой и с детства любила читать книги. Отец, горюя о безвременной кончине матери, убрал из дома все ее фотографии, и девочка подолгу представляла себя с мамой – вот они вдвоем плетут венки из маргариток, играют с щенками, а вот растягиваются на одеяле и смотрят на облака. Кэссиди невольно поймала себя на том, что составляет про себя этакий список того, что они с малышом будут делать вместе – книг, что прочитают вдвоем, песен, игр. Ее ребенок узнает, что такое любовь матери.
Однако было страшно думать о том, что будет с ее мечтами и карьерой. Неужели и впрямь нужно отказываться от них? Может быть, есть способ этого не делать? А что насчет Гэвина? Сможет ли он доверять ей, пока не сделают тест? Испытывает ли он к ней хоть какие-то чувства, или она лишь неприятное вторжение в его размеренную жизнь? Она останется у него до тех пор, пока не решит, что делать, и в это время постарается держать дистанцию.
Когда настало время собираться, Кэссиди стала придирчиво оглядывать одежду. Если уж ей предстоит встретиться с будущей бабушкой ее ребенка, она должна произвести хорошее впечатление… пусть даже для всех ее беременность будет тайной. Платье, в котором она приехала, было слишком мятым, поэтому она выбрала черный кружевной топ без рукавов и дополнила его цветастой шелковой юбкой. Золотистые сандалии с ремешками на ноги, чтобы выглядеть наряднее. Пояс на юбке был эластичным, и это гарантировало удобство во время ужина.
Гэвин постучал в дверь в половине седьмого, девушка уже была готова. Когда мужчина увидел ее, его зрачки расширились, но он промолчал.
– Готова? – спросил он почему-то хрипло.
Она кивнула, и они вышли в коридор. Кэсс почувствовала аромат его лосьона после бритья, отдающий лаймом. Он был потрясающе красив в темно-синей куртке, обтягивающей его широкие плечи, брюках цвета хаки и белой рубашке – типичный молодой преуспевающий бизнесмен с рекламного плаката. Она тут же захотела его – захотела забыть о приличиях, сорвать с него одежду и не вылезать из кровати долго-долго. Может быть, тогда мысли станут более четкими.
Пока она одевалась, Гэвин вывел из гаража машину, и теперь рядом с ее неопределенной марки автомобилем, взятым напрокат, красовался блестящий, красный кабриолет «порше» с откинутым верхом. Кэссиди, увидев его, резко остановилась.
– Ух ты. Это твой?
– Ну, если тебя интересует, не украл ли я его, то нет.
Проигнорировав его иронию, она погладила блестящее крыло.
– Я тебе завидую, – выдохнула она, обходя вокруг роскошной машины. – Вот на чем нужно было кататься по пустыне. От одного взгляда на нее у меня дух захватывает.
Гэвин состроил смешную гримаску:
– Я рад, что тебе нравится.
– Можно я поведу? – умоляюще спросила Кэсс, заискивающе глядя ему в глаза.
Он покачал головой:
– Нет, Кэсс. Горные дороги отличаются от ваших прямых магистралей. А это слишком крутая машина.
Она подошла к нему вплотную.
– Пожалуйста, прошу тебя. Я буду осторожна, как старушка, едущая в церковь.
Они стояли так близко, что Кэссиди чувствовала жар его тела, и ее захлестнули воспоминания. С таким же успехом они могли бы прикасаться друг к другу. Возбуждение нарастало, от чего у нее захватило дух. Когда девушка уже готова была отойти, Гэвин взял ее за руку, приложив большой палец к тому месту, где неистово бился пульс.
– Если это так для тебя важно, тогда ладно – можешь вести, – сказал он хрипло, точно и у него перехватило дыхание. – Но не быстрее шестидесяти километров в час.
