Выйдя из автобуса, он неторопливо прошелся по Московскому, купил в ларьке каких-то конфет, недорогой заграничный кекс и пачку хорошего цейлонского чая, который предпочитал всем остальным сортам.
Он не спеша шел по Московскому проспекту в сторону дома, останавливался у ларьков, забитых сверху донизу импортным ширпотребом, смотрел и удивлялся. «С одной стороны: бардак в государстве сверху донизу, — думал полковник. — Воруют все кому не лень, беспредельничают, но с другой…» — он прекрасно помнил то время, когда пачку не самого хорошего индийского чая его жене Алле приходилось «доставать». А сейчас — вот, понадобилось и купил. Просто купил. Правда, не за семьдесят шесть копеек, но все же. По крайней мере с продуктами и ширпотребом проблем как бы уже и не стало.
Правда, появились другие проблемы…
И неизвестно еще — какие хуже.
Ничем неприметный мужчина средних лет, среднего роста, среднего телосложения. Обветренное очень простое лицо. Русые, слегка поредевшие волосы, серые глаза. Ни стального, или какого-нибудь холодного блеска в этих глазах не отмечалось. Да и сурового выражения с волевым подбородком не наблюдалось. Глаза как глаза, лицо как лицо — среднестатистическое, нейтрально-славянского типа, если можно так выразиться. И одежда на нем была неброская: темно-серая куртка на овчине, джинсы, сапоги. Таких мужичков в России миллионы, пройдешь мимо и не заметишь. И слава Богу, не замечали. И официальная должность — средне-серенькая: юрисконсульт в пресловутой «Стелле». А мог бы и сантехником какого-нибудь жэка обозваться.
Никому из прохожих и в голову не приходило, что в действительности этот внешне невзрачный мужичок — полковник Главного Разведуправления Генерального Штаба Российской армии. И не просто полковник — просто полковников в нашей армии много, — а командир спецподразделения «Е», небольшой элитной группы, состоявшей исключительно из офицеров спецназа — выпускников Академии ГРУ, — способной выполнять самые сложные боевые задания разведывательно-диверсионного характера. В том числе, как выяснилось в последнее время, и на территории своей страны.
Командиром такой группы невозможно стать, продвигаясь в службе от звания к званию, от должности к должности. И уж тем более нельзя стать командиром такой группы по блату, что иной раз случается — что уж отрицать — в Российской армии. Командирами таких групп становятся люди, зарекомендовавшие себя особым образом при выполнении особых задач… Именно таким человеком и был пятидесятидвухлетний полковник Логинов.
Время было рабочее — половина двенадцатого, и дома, как и предполагал Логинов, никого не оказалось. Жена — в школе, сыновья — в институте. Полковник открыл своим ключом дверь в квартиру, снял теплую куртку, сапоги и отстегнул сбрую с кобурой, в которую был вложен его личный АПС «Бердыш» — двадцатизарядный автоматический пистолет Стечкина девятимиллиметрового калибра последней модификации. Обернув ремень кобуры вокруг пистолета, Геннадий Алексеевич открыл металлическую дверцу электрораспределительного щитка, расположенного справа от входной двери, и засунул туда оружие. Надежное место и при необходимости — под рукой.
Логинов понимал, что это — немножко паранойя. Но не ходить же с пистолетом по квартире? А в щитке — и не на виду, и удобно. Самое место ему там. Спрятав пистолет, он надел мягкие домашние шлепанцы и, довольный собой и жизнью, замурлыкал какую-то мелодию. Все было хорошо, просто замечательно, но вдруг… зазвонил телефон.
«Интересно…» — подумал слегка удивленный Геннадий Алексеевич. Глянув на определитель номера, он удивился еще больше — звонил Витя Зайцев, то есть Серов. Бывший начальник бывшего полевого отряда номер девять. В этом геологическом отряде Геннадий Алексеевич вместе с другом детства журналистом Юрой Зальцманом несколько лет назад после одной тяжелой операции проводил часть своего сверхдлинного отпуска. «Пахал» три месяца в должности сезонного рабочего третьего разряда. Таскал наравне со всеми большой рюкзак, ломал молотком камни, жил в палатке, и даже — о чем вспомнить смешно — на общих основаниях дежурил по кухне.
