А это очень хорошо, Иринка. Это много значит. Тогда, в 1941–м у меня было совсем обратное.
Людей я постигаю больше не рассудком; я как — то их чувствую. Рассудок у меня в этом отношении играет роль второстепенную, оформляя и уясняя для себя это особое чувство. И я, насколько я помню, ни разу не ошибся в человеке. Если я близок кому — нибудь больше, чем неделю, это и сейчас мой хороший товарищ. Правда, таких немного. Я могу их пересчитать на пальцах. Один из них — Яшка. В армии я за полтора года такого человека не нашел.
И если сейчас мне приходится вместе с хорошим человеком ехать, есть из одной тарелки, спать под одной шинелью — то это все таки что — то не то… А ты, Иринка, мне ближе всех. Какой — то особенной близостью. Как будто я знаю тебя всю — всю, больше, чем самого себя.
Когда я пишу это, у меня такое чувство, что все это ты уже знаешь, что у тебя совсем такие же мысли и чувства. Что будто я оставил у тебя часть себя, своего мозга, своего сердца… Что ты не можешь не ждать меня, как мать не может не ждать сына, как сын не может не ждать отца. Любовь моя такая хорошая, спокойная, твердая, что ее не погасят годы. И за тебя я так же крепко уверен. Я знаю тебя, Иринку.
Иринка, когда будешь знать мой адрес, пришли мне в письме локон твоих волос!
Ну, до свиданья, Иринка, Ирка!
Вадька. 7.12.43.
P.S. Иринка! Позвони моим — скажи что доехал благополучно, им писать может не смогу.
10.12.43.
Письмо из Сухиничей не отправил. Еле добрался до Кричева. Ехал в товарных вагонах, пришлось даже ночью висеть на буфере, чуть не попал в контрразведку из — за своих документов… Ну, ничего — береженого бог бережет. Кажется так? Сегодня поеду к большому начальнику, а там, м.б., снова поеду в Москву за машинисткой и бумагой. Но это постараюсь уж на машине. А то так ехать — с поезда на поезд, с машины на машину — одна мука. Сейчас уже очень холодно, особенно ночью. Да и провезти все равно ничего нельзя. Смотришь больше за тем, как бы самому не сорваться под колеса — не то что за чемоданом…
Иринка, любимая… Для того чтобы тебя увидеть, я готов еще в десять раз больше мерзнуть и путешествовать. Ты разбудила во мне такую жажду действия, какую я никогда в себе не ощущал. За одно только это я должен быть тебе благодарен. Ведь как раз этого мне в армии часто не хватало.
Если я для тебя так же дорог, как ты для меня, Иринка, то я не могу не вернуться… «Жди меня, и я вернусь! Только очень жди…» Хороший поэт! Родина для меня — это ты. За нее, за тебя я буду драться, не жалея ничего. Меня нисколько не пугают теперь трудности борьбы — холод, голод, смерть. Я знаю, что вытерплю все это, потому что так надо, потому, что ты меня ждешь. И я вернусь целым, невредимым.
Иринка! Я тебя очень прошу — заходи хотя бы изредка к моим родным, особенно к отцу. Я сказал ему тогда: «пусть Иринка будет тебе таким же дорогим человеком, как я сам». Он понял меня, как всегда понимал, он поймет и тебя. Даст хороший совет, если будет нужно. Рассказывай ему все, как мне. С ним очень интересно поговорить обо всем — о жизни, о людях. До тебя он был мне самым близким человеком, кому я рассказывал все; вернее почти все. Впервые я говорил с другим человеком, как с самим собой, только в самые лучшие в моей жизни дни — с 29 ноября по 6 декабря. Но ты — это не другой человек. Это я сказал плохо. Ты — это я, Иринка, моя Иринка!
Какое же это большущее счастье!
Я, как верующие крест, ношу на груди твою звездочку. Она мне кажется такой теплой, ласковой — эта маленькая желтая звездочка… Твоя звездочка, кусочек Иринки…
P.S. Через два дня — месяц, как мы встретились… Год пройдет так же быстро!
30.12.43.
Жаль, что новый год не удалось встретить вместе. Но ничего. Он все равно будет нашим годом. Обязательно.
Хорошо, Иринка, быть так уверенным в тебе, как я уверен.
Такие отношения, как у нас с тобой, в большинстве случаев зависят не от шальных гранат и пуль, с которыми имеет дело «он», а от того, сумеет ли «она» ждать… Ждать так, как ждет она — труднее. Это подобно тому, что легче идти до следующей остановки поезда или трамвая, рискуя опоздать на тот самый поезд, который идет где — то далеко, чем сидеть и ждать его сложа руки… Между твоим и моим ожиданием сейчас как раз такая разница…
