Гилтанас, казалось, не слышал. Застывшими глазами смотрел он на карту.
– Когда мы… совершали свой побег из Оплота, нам пришлось пробираться через дворец Повелителя Ариакаса. Прости, но подробностей я даже тебе открыть не могу, ибо это подвергло бы опасности ту, что и поныне остается там и помогает выжить другим… Так вот, однажды вечером мы прятались там, готовясь бежать, и нечаянно подслушали разговор Ариакаса с одним из Повелителей, состоящих у него под началом. Это была женщина, Лорана! – Гилтанас наконец поднял глаза. – Женщина по имени Китиара…
Лорана ничего не ответила. Она сидела с белым лицом, и даже в огромных глазах не было жизни.
Гилтанас тяжело вздохнул, потом наклонился к сестре и накрыл ее руку своей. Ее рука была мертвенно-холодна. Он понял: Лоране уже было известно то, о чем он собирался ей рассказать.
– И тогда я вспомнил наш с тобой разговор перед уходом из Квалинести, – все-таки проговорил он. – Эта человеческая женщина, которую полюбил Танис… Китиара, сестра Рейстлина и Карамона… Я вспомнил рассказы братьев – и, действительно, это была она. Собственно, я смог бы узнать ее и в лицо – она очень похожа на близнецов, особенно на Рейстлина. Она… она говорила о Танисе, Лорана… – Гилтанас замолчал, не уверенный, стоит ли продолжать. Лорана не двигалась, лицо ее было вырезано из безжизненного льда. – Прости, что я причиняю тебе боль, но тебе, по-моему, следует знать, – сказал он наконец. – Китиара смеялась, рассказывая о нем Ариакасу. Она говорила… – тут молодой эльф залился краской, -…я не могу повторить, что она говорила. Но у меня не осталось никакого сомнения, что они… были близки. Она выразилась… совершенно определенно. Она просила у Ариакаса для Таниса повышения по службе. Просила назначить его полководцем в награду за некоторые сведения, которые он якобы мог сообщить. Дело касалось какого-то Человека Зеленого Камня…
– Хватит, – мертвым голосом выговорила Лорана.
– Прости меня, – Гилтанас стиснул ее руку, на лице его была скорбь. – Я знаю, как ты его любишь. Теперь я понимаю, как это – любить кого-нибудь так сильно… – Он закрыл глаза и опустил голову. – И я знаю, как это, когда такую любовь предают…
– Ступай, Гилтанас, – прошептала Лорана.
Он погладил ее руку, тихо вышел из комнаты и притворил за собой дверь.
Лорана долго сидела неподвижно… Потом крепко сжала губы, обмакнула перо в чернила – и принялась писать с того самого места, на котором ее прервал брат.
– Давай-ка я тебя подсажу! – с готовностью предложил Тас.
– Еще не хва… да погоди же ты!.. – завопил Флинт. Но это ему не помогло. Напористый кендер уже ухватил его за ногу и «подсадил» друга так, что тот врезался головой прямо в твердое, мускулистое плечо молодого бронзового дракона. Отчаянно взмахнув руками. Флинт успел ухватиться за сбрую, свисавшую с шеи дракона, и повис на ней, медленно вращаясь над землей, точно мешок на крюке.
– Ну и чем ты там занят? – глядя на него снизу вверх, негодующе спросил Тас. – Нашел время на качелях качаться. Дай-ка я тебя…
– Отвяжись! – рявкнул Флинт и лягнул его, не давая снова ухватить себя за ногу. – Отстань, говорю!
– Ну и ладно, ну и лезь сам, если больно охота, – обиделся Тассельхоф. И отошел в сторонку.
Гном свалился наземь, тяжело отдуваясь. Лицо его было багрово.
– А вот и влезу! – зарычал он на кендера. – И уж без тебя-то как-нибудь обойдусь!
– Ну так шевелись побыстрее, – посоветовал Тас. – Все, кроме нас, уже сидят верхом!
Гном оглянулся на громадного бронзового дракона и упрямо скрестил руки на груди.
– Сейчас подумаем, с какой стороны подойти к делу, – заявил он.
– Давай, давай. Флинт! – умирал от нетерпения Тас. – Не тяни время! Слушай, мы же будем летать! – И тут его осенило: – А может, ты останешься? Я и сам справлюсь…
– Еще чего выдумай! – фыркнул гном. – Только-только вроде начали побеждать! Ну так, значит, скорее посадим кендера на дракона, чтобы все рухнуло уже наверняка! Может, прямо уж вручим Повелителю городские ключи?.. Слышал, бездельник, что сказала Лорана? Если ты полетишь, так только со мной!
– Да залезай же ты, в конце-то концов!.. – во всю силу пронзительного голоса заверещал Тас. – Честное слово, война кончиться успеет, а я… я дедушкой стану, пока ты почешешься!
