По крайней мере, тело Эбена. Второе же… Несколькими неделями позже, когда праздновалась свадьба Золотой Луны и Речного Ветра, Танис и Стурм вновь увидели Берема, причем совершенно живого! Они хотели расспросить его, но он поспешно скрылся в толпе. И больше уж не показывался. До тех самых пор, пока Танис не обнаружил его три… нет, четыре дня назад, сидящим и преспокойно зашивающим парус на палубе «Перешона»…
…Берем уверенно вел корабль по курсу, и на лице его был мир. Танис перегнулся через фальшборт, и его вырвало.
Маквеста ничего не стала говорить насчет Берема команде. Причину же, понудившую ее срочно поднять якорь, она назвала самую простую – Повелитель Драконов-де начал проявлять повышенный интерес к ее кораблю, а посему следовало хотя бы на время скрыться долой с глаз. Вопросов задавать команда не стала. Матросы «Перешона» не питали особой любви к Повелителям. К тому же большинство уже просадило в Устричном все деньги…
Со своей стороны, Танис тоже так и не открыл друзьям истинных причин спешки. Конечно, все они в свое время слышали о человеке с зеленым камнем в груди, и, хотя все они (за исключением Карамона) из вежливости помалкивали, Танис знал, о чем они думали: а именно, что тогда на свадьбе рыцарь с полуэльфом попросту слишком усердно поднимали тосты за новобрачных.
Они не допытывались у своего вожака, с какой, мол, стати им рисковать жизнью в море, где только что отбушевал шторм. Они верили в него безоглядно…
Танис скорчился у фальшборта, глядя в морскую даль и чувствуя себя очень несчастным. Морская болезнь и нечистая совесть терзали его с одинаковой силой. Искусство Золотой Луны, которой Богиня Мишакаль даровала силу целительницы, отчасти помогло ему, хотя с дурнотой, происходившей от качки, еле-еле могла совладать даже и жрица. Что уж говорить о смуте душевной…
Он сидел на палубных досках, глядя вдаль и страшась заметить там паруса нагоняющего корабля. Его спутники, успевшие выспаться в течение ночи, страдали от качки гораздо меньше его. Вот только волны, временами хлеставшие через борта, промочили всех до нитки.
Даже Рейстлин, к немалому удивлению Карамона, чувствовал себя вполне сносно. Маг сидел особняком, укрывшись за парусом, из которого моряки на скорую руку соорудили тент для пассажиров. Рейстлин не только не мучился тошнотой – даже кашель оставил его. Он напряженно размышлял о чем-то, и золотые глаза отражали свет утреннего солнца, которое временами проглядывало сквозь мчащиеся штормовые тучи…
Маквеста лишь пожала плечами, когда Танис сказал ей о вполне вероятной погоне. Ее «Перешон» был гораздо проворней тяжелых и неповоротливых кораблей Повелителей. Во всяком случае, их отбытие из гавани заметили одни лишь команды стоявших там пиратских судов – таких же, как «Перешон». А в этом братстве вопросы задавать было не принято…
Море постепенно становилось спокойнее; ровный ветер как будто приглаживал взъерошенные, неровные волны. Темные облака, грозно нависавшие над самой водой, к вечеру начали рваться и наконец исчезли совсем. Ночь выдалась ясная и звездная. Маквеста велела добавить парусов, и корабль понесся стрелой.
Зато утром проснувшихся мореходов ожидало одно из наиболее страшных зрелищ на всем Кринне.
Они достигли внешнего края Кровавого Моря Истара.
Золотой шар солнца только-только появился из-за восточного горизонта, когда «Перешон» заскользил по волнам, столь же алым, как облачение мага, алым, как кровь, что выступала у него на губах, когда он кашлял.
– Да уж, подходящее имечко… – сказал Танис Речному Ветру. Он стоял рядом с варваром у поручней и глядел вниз, в мутно-багровую воду. А прямо по курсу на кровавые волны ложились серо-свинцовые блики: там, над срединной частью моря, висел в небесах Вечный Шторм.
– Честно говоря, я не верил, – покачал головой Речной Ветер. – Помнишь, Уильям рассказывал?.. Я слушал его и думал, что это такая же чепуха, как морские драконы, глотающие целые корабли… или водяные женщины с рыбьими хвостами вместо ног. А вот поди ж ты…
И варвар, житель Равнин, вновь покачал головой, с суеверным беспокойством глядя через борт в кровавую воду.
