Мы переглянулись — пора было выбираться вниз или начинать умирать от голода здесь в объятиях скал.
Я присел на шкуру и куском мха начал оттирать с меча засохшую грязь…
— Не оборачивайся — попросила Сью. С улыбкой я услышал за спиной новое журчание воды…
Я лежал на животе у края расщелины и наблюдал за замком.
Люди герцога были еще здесь — несколько человек патрулировали стену замка — теперь, когда рухнула крыша основного здания, всю внутреннюю часть стены было прекрасно видно. Больше от огня ничто не пострадало, даже наша белая башня — в которой комнаты мои и Сью, стояла в целости и своей белизной радовала глаз.
Над пожарищем еще струился дым, закопченные пламенем проемы окон сиротливо взирали на меня.
До темноты нечего было и думать о спуске вниз — в сад, нас легко могли заметить со стен.
Вернувшись к медвежьей шкуре, я нашел Сью, чисто умытую, с румянцем на обе щеки. Еще она лентой — тесьмой, оторванной от платья, подвязала волосы, собрав на затылке в «конский хвост».
Я лег на шкуру, Сью прилегла рядом, и не заметил, как заснул…
Снов не было, я только прикрыл глаза, а открыл их уже вечером. Вернее, меня разбудила сестра своим нежным поцелуем.
— Уже садится солнце… Пора…
Да, сейчас было самое время — закатное солнце садилось за гору и ярко светило в лицо людям на стенах. Я их видел, но они меня увидеть на скале не смогли бы.
Закрепив на поясе меч, я начал спускаться первым. Теперь после отдыха я быстро шевелил конечностями, ни разу не оступившись… Но голод терзал мой желудок, и весь спуск я думал о куске жареной оленины или хотя бы куске бекона на ломте ячменного хлеба. Черт возьми, я не отказался бы даже от тарелки ненавистной овсяной каши…
До садовой почвы оставалось несколько футов, когда голос снизу заставил меня оцепенеть…
— Эй, парень! Какого черта ты сюда лезешь?
Повернув голову, я скосил глаза… Прямо подо мной, опираясь на короткое кавалерийское копье, стоял один из солдат герцога. Он щурился, солнце светило ему в лицо. Оттолкнувшись от скалы, я упал прямо на этого любопытного зеваку… Я ударился локтем о его стальной нагрудник и заодно врезал гардой меча ему по лбу. Несколько мгновений я лежал на земле, держась за злосчастный локоть, не способный ни к каким действия от ослепительной боли. Солдат слабо копошился рядом. Сью спрыгнула со скалы, приземлившись на полусогнутых ногах, и устремилась к солдату. Один удар по затылку камнем, по–видимому, лишил его чувств. Он упал лицом вниз и замер.
— Ты в порядке?
— О, великий Эрхард! Как этот урод оказался здесь?
Сестра внимательно осмотрелась.
— Видимо искал чем поживиться. Никого в саду больше нет…
Мы связали солдата моим поясом и парой оплеух привели в себя. Когда я прижал к его шее его же кинжал, он заговорил и болтал без остановки пока не начал повторяться по третьему разу. Фонтан красноречия я заткнул, сунув ему в рот лоскут от юбки сестры.
Герцог и магистр Броккен уехали ночью со свитой сразу после начала пожара, что‑то нагрузив на пару повозок. Нашего отца он не видел. Но магистр Броккен во всеуслышание объявил о смерти дракона. Отъезд этих господ был похож на бегство. В замке оставили тридцать гвардейцев с лейтенантом, подкрепление им должно прийти через пару дней, если горские кланы не начнут мятеж. При этих словах мы с Сью переглянулись…
После обеда лейтенант с десятком солдат отправился в деревню к озеру за провиантом. Рухнувший при пожаре потолок уничтожил не только обширную замковую кухню, но и завалил проход к кладовым и винным погребам. Десяток уцелевших слуг заперты в подвале белой башни, и их судьбу решит церковный суд. Выездная коллегия этого суда должна прибыть вместе с подкреплениями из Корнхолла. Капеллан сказал, что люди в долине — дикари и закоренелые грешники, не верящие в единого бога — кроме костра им ждать нечего.
Герцог объявил об отсутствии у погибшего лорда-дракона законных наследников и о том, что присоединяет долину Холлилох к своим ленным владениям.
Старый донжон гвардейцы превратили в казарму и частью сейчас находятся на стенах, свободные же разбрелись по замку и ищут что стянуть пока лейтенанта нет в замке…
