По мнению Соламнийского Рыцаря, жизнь представляла собой неисповедимую тайну Нечего было и надеяться постичь ее, кроме как сквозь призму рыцарского кодекса. «Эст Суларус от Митас» – «моя честь есть моя жизнь». Кодекс этот, посвященный понятию чести, был наиболее полным, подробным и строгим из всех известных на Кринне. Кодекс исправно служил Рыцарям вот уже семь столетий, но в глубине души Стурм опасался, будет ли он применим в день великой, последней битвы со Злом. Однако Стурм твердо знал одно: если такой день все же наступит, Танис встанет плечом к плечу с ним, пытаясь спасти мир от гибели. Стурм сознательно следовал Кодексу: для Таниса это было естественно и неосознанно, как дыхание.
Голос Таниса вновь заставил рыцаря обратиться мыслями к настоящему.
– Хочу напомнить вам всем, что жезл отнюдь не является нашей «добычей», – сказал полуэльф. – Он по нраву принадлежит Золотой Луне… если он вообще кому-нибудь принадлежит. У нас на него не больше прав, чем у утехинского Теократа… – И, повернувшись к Золотой Луне: – Как ты хочешь распорядиться им, госпожа?
Золотая Луна смотрела то на Таниса, то на Стурма… потом оглянулась на Речного Ветра.
– Мое мнение тебе известно, – проговорил тот холодно. – А впрочем, ты – Дочь Вождя…
Он поднялся и, не обращая внимания на ее умоляющий взгляд, вышел наружу.
– О чем это он? – спросил Танис.
– Он хочет, чтобы мы покинули вас и доставили жезл в Гавань, – тихо ответила Золотая Луна. – Он говорит – с вами опаснее, чем без вас.
– Опаснее! С нами!.. – взорвался Флинт. – Спрашивается, чего ради мы здесь торчим, чего ради я чуть не утонул – опять! – если не ради… ради…
Гном задохнулся от ярости. Танис вскинул руку:
– Довольно! – И вновь поскреб бороду: – Мы полагаем, с нами вам будет все-таки лучше. Принимаешь ли ты нашу помощь?
– Принимаю, – серьезно ответила Золотая Луна. – По крайней мере – на некоторое время…
– Ну и отлично, – сказал Танис. – Ты, Тас, знаешь все ходы и выходы в Утехинской долине. Будешь проводником. Только помни, что мы не на пикник собрались!
– Хорошо, Танис, – отозвался присмиревший кендер. Собрал свои сумки и сумочки, развесил какие через плечо, какие на пояс – и направился к выходу из пещеры. Проходя мимо Золотой Луны, он припал на колено и погладил ее руку. Остальные без промедления собрали пожитки и последовали за ним.
– Чего доброго, опять пойдет дождь… – ворчал Флинт, озирая низкие тучи. – И что я не остался в Утехе?. – Бормоча в бороду и пристраивая на спине секиру, он побрел прочь.
Танис, остановившийся подождать Речного Ветра и Золотую Луну, невольно улыбнулся ему вслед. Все-таки было в этом мире нечто неизменное. Например, гномы.
Речной Ветер забрал у Золотой Луны оба мешка и вскинул их на плечо.
– Лодка хорошо спрятана, – сообщил он Танису, лицо его вновь стало непроницаемой маской. – На тот случай, если она нам снова понадобится…
– Хорошая мысль, – сказал Танис. – Спа…
– Иди вперед, – махнул рукой варвар. – Я замету следы.
Так Танису и не удалось сказать ему «спасибо»: Речной Ветер повернулся к полуэльфу спиной и молча принялся за работу. Танис только покачал головой, идя прочь по тропинке. Он слышал, как там, позади. Золотая Луна что-то тихо говорила на своем языке. Речной Ветер сурово произнес в ответ одно-единственное слово. Танис слышал, как вздохнула Золотая Луна… дальнейшие слова заглушил треск кустов: Речной Ветер уничтожал все следы их пребывания на берегу.
7. ИСТОРИЯ ЖЕЗЛА. СТРАННЫЕ ЖРЕЦЫ И ЖУТКИЕ ОЩУЩЕНИЯ
Зеленая жизнь так и кишела под пологом густых лесов Утехинской долины. У подножий могучих валлинов теснились колючие и цепкие кусты, а по земле вились лозы-охотницы. Приходилось внимательно смотреть под ноги: такая лоза вполне способна была захлестнуть лодыжку неосторожного путника и крепко держать, пока не появятся хищные звери, которыми изобиловала долина. Звериный пир давал лозе-охотнице то, что ей требовалось для жизни, – кровь…
Целый час друзья прорубались и продирались сквозь заросли, выбираясь на гаванский большак. Все были жестоко исцарапаны и очень устали; вид наезженной, гладкой дороги, тянувшейся в Гавань и дальше, пролил на души бальзам. Завидев большак, путники остановились передохнуть… и только тут осознали, как тихо было в лесу. Странноватая тишина окутала окрестности – как если бы все живые существа затаили дыхание, ожидая чего-то. До дороги было рукой подать, но выходить из-под защиты деревьев почему-то не стремился никто.
