— А если люди узнают?
— Пришел караван, так ведь? Значит, сегодня вечером будет праздник, верно? И ты бежишь вниз, чтобы предупредить тех, на площади, так? — Нуэлла высказала всё это в вопросительной форме, хотя на самом деле это были утверждения. — Так вот, сегодня вечером я наряжусь в одежды ярких и темных цветов — в цвета торговцев — и никто ничего не узнает.
— Торговцы узнают, — возразил Зенор.
— Нет, они не узнают, — решительно сказала Нуэлла. — Они примут меня за простую шахтерку, нарядившуюся так, чтобы подольститься к ним.
— А как насчет твоих родителей или Далора? — Нуэлла пожала плечами.
— Придется тебе позаботиться о том, чтобы они оставались подальше от меня, а это будет нетрудно. К тому же они не ожидают встретить меня там. Но…
Нуэлла протянула руку, ухватила мальчика за плечо, развернула и подтолкнула к двери.
— А теперь беги. Не то кто-нибудь спросит, где ты шлялся столько времени.
Когда через несколько часов Киндана наконец-то сменили, он и думать забыл о Зеноре, у него в животе урчало от предвкушения, тем более что до дозорной вершины то и дело доносило снизу соблазнительный аромат мяса цеппи, жаренных со специями на вертелах над углями, тлеющими в выкопанных на дворе ямах.
Обычно каждая семья в Наталон-кемпе трапезничала в собственном доме. Но сегодня в ямах, вырытых посреди площади, горели костры, а вокруг них стояли длинные деревянные столы со скамьями, на которых должны были рассесться и обитатели кемпа, и гости, прибывшие с караваном.
Арфист Джофри и несколько других музыкантов играли что-то веселое, а все остальные с удовольствием ели.
Киндан ухитрился быстро раздобыть порцию и устроился в тихом местечке, подальше от тех, кто обязательно нашел бы ему какое-нибудь поручение. Он с наслаждением жевал хорошо сдобренное пряностями мясо цеппи, приготовленное как раз по тому рецепту, который лучше всего удавался его сестре, и запивал свежеотжатым ягодным соком, но при этом держал глаза и уши широко раскрытыми, чтобы иметь возможность увильнуть от любой неприятности, вроде срочного задания, и не пропустить ни одной интересной сплетни.
За главным столом, расположенным посередине, Киндан высмотрел начальника каравана и его спутницу, но больше всего внимания он уделял родной сестре и ее жениху Террегару. Роста кузнец был среднего, но очень мускулист. Его лицо украшали усы и коротко подстриженная темная бородка, которые почти всё время разделяла белозубая улыбка, отчего сверкающие темно-голубые глаза казались еще ярче. Киндан полюбил его с первой же встречи.
Террегар и Силстра… Звучание имен отлично подходило их обладателям. Но для него, да и для всего Наталон-кемпа сестра всегда была Сие. Киндан задумался, может ли найтись в телгарской мастерской цеха кузнецов своя Сие. А что, если она была, но вышла замуж за кого-то не из цеха кузнецов, и теперь ей ищут замену? И еще: удастся ли когда-нибудь Наталон-кемпу найти замену для его Сие?
Киндан почувствовал, что его глаза сделались влажными, и решил, что ветер, по-видимому, переменился и запорошил ему глаза золой из кухонных костров. Глыбу, навалившуюся ему на сердце, он старался не замечать. Он знал, что Сие будет счастлива; он много раз слышал это от нее самой. И он не мог не согласиться с тем, что Террегар хороший человек. И всё же… здесь станет пусто без его взрослой сестры, сестры, которая после смерти мамы заботилась обо всей семье.
Ветер снова переменился и принес с собой новый дразнящий запах: воздушные пироги! В животе у Киндана снова заурчало, он приподнялся, пытаясь при помощи носа определить источник запаха. И только он начал вставать, как чья-то рука грубо дернула его за плечо, заставив сесть на место.
— Даже и не думай, — услышал он грозный полушепот над самым ухом. Голос принадлежал Кайлеку, младшему из его старших братьев. — Па велел мне найти тебя. Отправляйся мыть Даска.
— Прямо сейчас?
— А как же?
— Но ведь все пироги съедят! — возразил Киндан.
На Кайлека это не произвело ни малейшего впечатления.
— Получишь пирог завтра, на свадьбе, — сказал он, пожав плечами. — Иди и вычисти его как следует, а то па спустит с тебя шкуру.
