От щитов у обоих к тому времени оставалось по несколько изрубленных досок на ручке с умбоном, и от последнего удара Вемундову щиту пришел конец. С досадой отбросив обломки, он взял топор обеими руками и решительно шагнул вперед. Это кружение уже вымотало ему душу. Торвард тоже отбросил почти бесполезный щит и подался ему навстречу. Он видел, что по ходу поединка они сдвинулись к самому краю двора и теперь у Вемунда за спиной – стена хлева. Нанеся несколько быстрых ударов подряд, он вынудил противника отступить, и Вемунд обнаружил стену только тогда, когда уперся в нее спиной и понял, что пятиться и уклоняться больше некуда.
По жесткому лицу Торварда он видел, что тот собирается именно сейчас с ним покончить и что эта стена, эта холодная земля – последнее, что он запомнит в жизни. Торвард сильно ударил топором сверху вниз, но Вемунд успел подставить свое древко под древко Торвардова топора и несколько ослабить удар. Торвард резко дернул свое оружие на себя и, зацепив топор Вемунда словно крючком, чуть не оставил того с пустыми руками. Вемунд сумел удержать топор, но от рывка невольно наклонился вперед. И немедленно получил жестокий удар прямо в лицо.
Кровь хлынула из рассеченного лба, заливая глаза; от боли Вемунд покачнулся, ничего не видя и пытаясь восстановить равновесие, а Торвард, уже никуда не торопясь, нанес ему точный удар по ноге. Он уже мог убить противника, но затягивал поединок, словно питаясь ужасом и потрясением зрителей, которые не могли ни вмешаться, ни отвести глаз.
Вемунд упал, и Торвард даже позволил ему подняться – он видел, что даже просто стоять на ногах его противник уже не может. Из последних сил, пытаясь разогнуться, Вемунд вслепую отмахнулся топором на уровне пояса, пытаясь хотя бы отогнать противника, чтобы вытереть лицо. Однако Торвард, приняв удар на древко, ответил ударом обуха в голову. И Вемунд снова упал.
Над толпой зрителей к тому времени уже висел сплошной стон, и Сигмунд хёвдинг невольно, безотчетно делая шаг за шагом, подошел к противникам почти вплотную. Торвардовы телохранители тоже приблизились и были наготове, чтобы не позволить никому вмешаться. Казалось, что все уже кончено. Но Вемунд все-таки поднялся. Если бы он остался лежать, то мог бы выжить, потому что его раны, хоть и обильно кровоточили, смертельными не были и Торвард оставил бы в покое противника, лежащего на грязной окровавленной земле. Не сопротивляясь, тот уже не был ему интересен. Но Вемунд не хотел так лежать и, на свою беду, с упрямством и силой молодого самолюбия, поднялся, опираясь на топор и цепляясь за ту же предательскую стену хлева.
Зрители закричали, видя, что он еще жив, хотя никто уже не верил в возможность его победы. Лицо Вемунда было сплошь залито кровью, кровь текла из разрубленного бедра и смешивалась на одежде с мокрой грязью, он дышал тяжело и пошатывался, помертвевшими пальцами сжимая рукоять топора. А Торвард стоял перед ним как само воплощение злой судьбы, просто дожидаясь, когда можно будет ударить снова. По его лицу было видно, что пощады не будет. Попытавшись рукавом стереть с лица кровь и грязь, чтобы хоть что-то увидеть, Вемунд, лишь смутно угадывая, где находится противник, еще два раза взмахнул топором, но Торвард без труда уклонился.
А потом сделал шаг вперед, вывернул топорище из ослабевшей руки противника и этим же собственным топором Вемунда нанес удар в шею. Эта игра ему надоела. Вемунд упал в последний раз, и теперь никто уже не ждал, что он поднимется.
– Мой сын! – вскрикнул Сигмунд хёвдинг, с трудом веря в тот ужас, что творился прямо у него перед глазами. – Он убил моего сы… Он нарушил законы, он убил во время йоля! Он одержим! Убейте его!
И первым бросился на Торварда, а за ним остальные кварги, на ходу выхватывая оружие.
А фьялли, уже давно готовые к чему-то подобному, дружным строем, с боевыми кличами, устремились им навстречу. Свое оружие они сохранили, да и гости конунга, собравшиеся на пир, имели при себе разве что по мечу. Но, в отличие от них, фьялли были всегда готовы к бою и закалены многолетними совместными походами. В усадьбе конунга собралось в этот вечер даже больше трехсот человек, но гостям недоставало сплоченности и решительности. Телохранители тут же сомкнули щиты, прикрывая конунга, но Торвард выхватил щит у Кетиля и снова бросился вперед.
