— Каждый человек, которого берегут от участия в боях, необходим для приближения победы наших войск, — заметил Рэмси.
Напряженное лицо коммодора посерело.
— Мистер Рэмси обладает редкой подготовкой — блестящие знания в областях электроники и психологии. Он слишком ценный сотрудник, чтобы подвергать его риску, — отметил доктор Оберхаузен. — Да, он ходит в плавания, когда его присутствие действительно необходимо, например, как в случае с «Дельфином».
— Но если он так ценен для вас, к чему подвергать его риску в данном случае? — гневно спросил коммодор. — Странно все это.
Адмирал Белланд вздохнул и посмотрел на коммодора.
— Конечно, Льюис, новым дистанционным измерителем эмоций, разработанным мистером Рэмси, могут пользоваться и другие. Все дело в его творческих способностях — в настоящем случае, когда старые методы не помогают, его таланты приобретают первостепенное значение.
— Можете считать меня бестактным, но мне хотелось бы знать, почему этот молодой человек, если он настолько хорош, как вы говорите, до сих пор носит звание энсина? — поинтересовался коммодор.
— Дорогой адмирал, позвольте мне, — поднял руку доктор Оберхаузен и повернулся к коммодору. — Некоторых обижает тот факт, что многие высокие должности в нашем департаменте, в том числе и мою, занимают люди в штатском. Это те, кто вообще не видит смысла в существовании Отдела психологии. Прискорбно, что моим людям, вынужденным носить форму, в большинстве случаев достаточно сложно получить повышение вне зависимости от их способностей.
Казалось, еще мгновение, и коммодор взорвется.
— Но, говоря по справедливости, мистер Рэмси достоин звания как минимум коммодора, — заключил доктор Оберхаузен.
Нескольких сидящих за столом одновременно потряс приступ кашля, а у Рэмси возникло страстное желание оказаться где угодно, только подальше от разъяренного взгляда обиженного коммодора.
— Прекрасно, отклоняю свое возражение, — но тон, которым были сказаны эти слова, говорил совершенно другое: «Мое мнение остается неизменным».
— Я планировал, чтобы после завершения этой миссии мистера Рэмси освободили от воинской службы и назначили главой нового департамента, занимающегося проблемами подводных лодок.
Уголки рта коммодора исказила неестественная улыбка.
— Если он выживет, — заметил он.
Рэмси подавил вздох.
— Возникнут сложности с переподготовкой, — пропустив мимо ушей это замечание, продолжал доктор Оберхаузен, — но в нашем распоряжении есть пять недель плюс все возможности ОПсих.
Белланд, вынув из кресла свое грузное тело, прошелся по залу.
— Если других возражений не возникло, думаю, кандидатура мистера Рэмси нам вполне подходит, — взглянув на часы, произнес он. — Медики готовы провести осмотр, и с этого мгновения ему нельзя терять ни минуты из последующих пяти недель.
Рэмси поднялся, взял под мышку дистанционный измеритель и замер с немым вопросом в глазах.
— Вас также «переоборудуют» в ходячую систему обнаружения шпионских устройств.
Рядом с Рэмси неожиданно материализовался доктор Оберхаузен.
— Если хочешь, пойдем со мной, Джон, — он взял Рэмси за руку. — Я собрал важные сведения о коммандере Спарроу — командире подводного буксира — и двух членах экипажа. Они сжаты до минимума. В отделе мы зарезервировали койку специально для тебя — будешь нашим почетным пациентом…
— Доктор Оберхаузен назвал энсина Джоном. Не тот ли это долговязый Джон, который… — раздался за спиной Рэмси голос Тернера.
Но его слова потонули в громкой речи доктора Оберхаузена:
— Да, тебе придется несладко, Джон, — они вышли в коридор. — Твоей жене мы сообщили. — Доктор Оберхаузен понизил голос: — А ты держался замечательно.
Неожиданно Рэмси осознал, что его ведет по коридору слепой человек. Он рассмеялся и тут же сообразил, что придется объяснить причину внезапного смеха.
— А здорово вы ответили тому наглому коммодору, — произнес он.
— Ты совсем не умеешь врать, — ответил доктор Оберхаузен, — Давай о другом. Что касается коммодора, он состоит в коллегии, выносящей решения о содействии сотрудникам ОПсих.
Смех внезапно застрял в горле у энсина Рэмси.
