Под конец этой замечательной речи Драко катался по полу, содрогаясь от хохота. Закончив, Гарри напрыгнул на него, и они устроили кратковременную греко-римскую борьбу, плавно перешедшую в иной вид спорта, столь же контактный, но не включенный по необъяснимым причинам в Олимпийские игры.
Разговор о доме продолжился в другой вечер. Гарри сидел, прислонившись спиной к креслу, а Драко устроился в кольце его рук и ног, уткнувшись в книгу. Гарри медленно водил губами по его шее и плечам, что совершенно не отвлекало Драко. Потом Гарри спросил:
— У тебя есть такое место — знаешь, такое специальное место, куда возвращаешься и знаешь, что именно здесь ты должен быть?
— Да, — немедленно откликнулся Драко. — Здесь. В этой комнате.
Он почувствовал, что Гарри улыбается.
— Это как наш с тобой дом, верно? Знаешь, — он вздохнул, — я хочу, чтобы… чтобы мы были вместе.
Всегда. Чтобы у нас был дом — твой и мой. Наш. Такой… настоящий дом. Чтобы он стоял где-нибудь, где рядом нет пары сотен точно таких же. Чтобы рядом был сад или даже парк — немного запущенный, с тропинками, ручьями и зверьем. Чтобы у нас была площадка для квиддича, озеро, собаки, кошки, голуби, совы…
— Ежики, — бездумно добавил Драко.
— Что? — дыхание Гарри пощекотало ему ухо.
— Ежики, — Драко чуть развернул голову и коснулся губами подбородка Гарри. — Они жили под полом веранды. Я наливал молоко в миску и ставил им.
— У тебя дома? — Гарри перехватил ртом губы Драко, и потому слова его прозвучали немного неразборчиво.
— В Имении?
— Нет, — Драко отложил книгу, решив, что вряд ли он сможет сейчас читать, и развернулся в объятиях Гарри. — Во Франции, в доме бабушки. В Имении у нас нет летней кухни.
— И ежики, — Гарри улегся на спину, устраивая Драко сверху. — И дети.
Драко внимательно посмотрел на Гарри, пытаясь понять, что скрывается в его глазах, но Гарри был занят тем, что увлеченно наматывал на палец прядь платиновых волос, и на взгляд не ответил.
— Ты хочешь детей? — спросил Драко.
— Всегда хотел. А ты разве нет?
Драко погладил его грудь, провел пальцем по шее и по линии подбородка.
— Поттер, тебе когда-нибудь кто-нибудь говорил, что у двух парней не может быть детей?
— Упс! — Гарри улыбнулся. — Ты только что разбил вдребезги мою детскую иллюзию насчет аиста.
— Прости.
— Я пошутил. Я уже давно знаю, откуда берутся дети — мне объяснили близнецы Уизли.
— Я не о том, — Драко уткнулся лбом Гарри в шею и тихо сказал: — За то, что я… за то, что у нас не будет так, как ты хочешь…
— Будет, — возразил Гарри, зарывшись пальцами Драко в волосы. — Все будет, как я сказал.
— И дети?
— И дети. Мы что-нибудь придумаем. Усыновим… Заведем на стороне… — Гарри обхватил ногами бедра Драко и вдруг без предупреждения перевернулся, опрокидывая Драко на спину и устраиваясь сверху. — И воспитаем вдвоем. Мы будем вместе всю жизнь…
— Будем жить долго и счастливо и умрем в один день.
— Точно, — Гарри выпрямился, усаживаясь на бедрах Драко. — Тебе не тяжело?
— Нет, — Драко согнул ноги в коленях, чтобы Гарри мог откинуться на них. Так ему открывался великолепный вид на тело его любовника — изящное, гибкое, стройное, мускулистое, но еще юношески нежное. Драко вытянул руку и провел кончиками пальцев от низа живота до шеи Гарри. Его любовник приподнял черные брови.
— Я чувствую, что кто-то чего-то хочет.
— Как это вписывается в нашу будущую семейную жизнь?
— По-моему, просто великолепно.
Драко вытянул обе руки и прижал ладони к груди Гарри. По лицу гриффиндорца прошла дрожь, он провел языком по губам и закрыл глаза. В правой руке Драко билось его сердце — словно пойманный птенец, трепещущее, испуганное, бесконечно нежное нечто. Теплые ладони Гарри скользнули по его груди, и вот он, преодолевая мягкое сопротивление рук Драко, медленно опустился, и их тела соприкоснулись…
* * *
— Малфой! Малфой?
Резкий звук собственной фамилии грубо швырнул Драко из предоргазменных высот на скучную землю.
— Что?
— Ты за или против?
— За, — решительно ответил Драко. Рядом прыснула Сольвейг. — Что такое?
— Ничего, все в порядке, — улыбнулась девушка. — Спасибо за поддержку, Малфой.
