Шеймус многообещающе взъерошил волосы Гарри и отошел, чтобы взять мясных обрезков для огневика. При ходьбе он слегка покачивал бедрами, и Гарри не сдержал улыбки.
Со слизеринской стороны донесся обиженный крик огневика, а потом — полный боли возглас. Гарри повернулся — и увидел, как Малфой, стряхнув с запястья отчаянно верещащую Эсмеральду, трясет рукой.
— Чертова тварь обожгла меня! — со злобой выкрикнул он. На Хагриде лица не было; гриффиндорская сторона заворчала — всем отчетливо припомнилось происшествие с гиппогрифом. — Дьявол вас забери, хотя бы предупреждать надо, когда притаскиваете в школу опасных гадов!
— Единственный опасный гад в этой школе — ты, Малфой! — громко и отчетливо произнес Гарри. Драко перевел на него белые от злобы глаза. — Только почему-то нас никто не предупредил, что в Хогвартсе поселилась злобная мерзкая тварь, обожающая причинять людям боль. Когда ты сдохнешь, тебя занесут в "Чудовищную книгу о чудовищах — издание исправленное и дополненное", раздел про особо опасных и гнусных…
— Я ненавижу тебя, Поттер, — через силу выдавил из себя Драко, развернулся и помчался прочь.
Я помню движение губ,
Прикосновенье руками.
Я слышал, что время стирает все.
Ты слышишь стук сердца -
Это коса нашла на камень.
И нет ни печали, ни зла,
Ни гордости, ни обиды.
Есть только северный ветер,
И он разбудит меня
Там, где взойдет звезда
Аделаида.
"Аделаида", Б. Гребенщиков
Нарциссе Малфой,
Имение Малфой,
1 ноября 1996 года.
Здравствуй, мамочка.
Почему ты беспокоишься обо мне? Отец что-то написал? Я уверяю тебя, все в полном порядке, я здоров и отлично себя чувствую. Я немного отстал, это правда, но нагоню, можешь не сомневаться.
Почему ты спрашиваешь о Сольвейг? Мы с ней сдружились в этом году, она очень забавная девушка, и я не понимаю, что тебя тревожит. Между нами ничего нет, а если бы даже и было? Мамочка, мне шестнадцать лет, и я не собираюсь жениться на Пенси Паркинсон, несмотря на все заслуги ее семьи.
Если отец имеет что-то против моей дружбы с Паркер, он может сказать мне это сам.
Его здесь все любят. Папа очаровал даже МакГонагалл — наверное, ты не сомневалась, что так и будет, верно? Он просил тебе этого не писать — чтобы ты не вздумала приревновать его. Я, конечно, шучу.
Мамочка, мне очень плохо! Мне очень, очень, очень плохо! Пожалуйста, сделай что-нибудь, приезжай сюда — мне так надо поговорить с тобой, мама! Мне не с кем разговаривать, и я сойду с ума, если ты мне не поможешь! Ведь я же твой сын, пожалуйста, помоги мне…
— Жечь письма — не лучший способ довести их до адресата, Драко…
— Отвали, Паркер.
— Не хочешь рассказать, что с тобой происходит?
— Нет, спасибо, что спросила.
— Пожалуйста. Приходи еще.
"Обиделась… Не обижайся на меня, пожалуйста. Хотя бы ты — не обижайся на меня…"
* * *
— Драко, почему тебя не было на Защите? Твой отец спрашивал…
— Драко, ты не очень хорошо выглядишь. Плохо спишь? Может, тебе сходить к мадам Помфри?
— Драко, ты не болен?
— Мистер Малфой, что с вами? Это же простейшее заклинание, вы изучали его еще на первом курсе!
— Ты уверен, что тебе не нужно в больницу, мальчик?
"Плохо спит? Он совсем не спит! Зачем к мадам Помфри? Снотворное? У него есть снотворное, но ему нельзя. Нет, он не помнит, почему. Пожалуй, да, еще пары таких ночей он не переживет. Снотворное…"
Первая неделя. Капля утром, перед завтраком. Вторая неделя. Две капли — утром перед завтраком, вечером — перед ужином. Третья неделя…
— Э, а спокойно это нельзя было сказать, Малфой?
— Смотри, куда идешь, Малфой!
— Охренел? На людей кидаешься…
— Не ори на меня, Малфой!
— Не смей разговаривать со мной в таком тоне, мальчик!
"Нет, он не болен и не сошел с ума! Причем здесь немотивированная агрессия? А может, вам лучше заткнуться?!
Выпить? Нет, ему нельзя пить. Нет, он не помнит, почему… Да, пожалуй, ему не повредит снять стресс…"
Третья неделя. Три капли — утром, перед завтраком, днем, перед обедом, вечером — перед ужином…
* * *
В большом котле бурлила Всеэссенция, к которой Снейп все-таки вернул их. Гарри осторожно зачерпнул неприятную на вид (и на вкус) субстанцию и перелил в сосуд из толстого огнеупорного стекла. Он успел пару раз обжечься, пока пытался влить Всеэссенцию из широкого половника в узкое горло сосуда; от жара близкого пламени он весь взмок, одежда прилипала к телу, а челка мешала, постоянно падая на глаза. Но, тем не менее, Гарри улыбался — он был уверен, что нашел средство увеличить срок действия Всеэссенции.
