— Частная информация.
— О, мораторий на лекции снят?
— Это твое "О" звучит просто омерзительно!
Драко, наполовину разгневанный, наполовину удивленный, огрызнулся:
— А я и не задаюсь целью очаровать тебя, Поттер!
— Слава Богу! Мне страшно представить, что бы мне предстояло пережить!
Оба замолчали, уткнувшись в книгу. Прошло еще полчаса. Гарри снова нарушил молчание первым:
— Снейп, наверное, имел в виду, что мы должны сделать каждый свою Всеэссенцию?
— Надо полагать, — ответил Драко. Он, к своему собственному удивлению, успел уже остыть. — Интересно, как мы будем ее проверять?
Драко поднял на Гарри глаза — и прочел в них отражение того ужаса, который только что почувствовал сам. — О, нет…
— Он не может так с нами поступить…
— Он бы мог нам дать лабораторных крыс или…
— Нет! — выкрикнул Драко прежде, чем успел остановить себя.
— Что? — Гарри поднял брови. — Ты… ты боишься крыс?!
Драко сгреб его за ворот и рванул к себе.
— Только попробуй — только попробуй хоть одной живой душе сказать об этом…
— Отпусти, — тихо произнес Гарри.
Его глаза были очень близко. Его губы… Его волосы… Его тело… Драко вдруг стало очень не хватать воздуха…
Он разжал кулаки и выпустил воротник робы Поттера.
— Никому я не скажу, — сердито произнес Гарри. — Хотя ты и заслуживаешь…
— Заткнись, Поттер! — огрызнулся Драко.
— Сам заткнись…
Глава 3 Всполох и Эсмеральда
На холодной земле грели руками,
Поили слезой зеленый росток,
И словами не сказать, что же было меж нами,
Как по венам бежал электрический ток.
И когда пришла любовь,
Мы не знали, что нам делать, как нам быть.
Любовь — прими ее как есть,
Нужно просто любить
"Прими ее", Н. Выморков
Нарциссе Малфой,
Имение Малфоев,
23 декабря 1992 г.
Счастливого Рождества, мамочка!
Папа сказал, что ты нездорова, и чтоб я не беспокоил тебя письмами. Но я подумал, что должен написать тебе, чтобы поздравить с Рождеством. С письмом ты получишь подарок — я заказал его по каталогу в "Ведьмополитене". Надеюсь, тебе понравится.
Все мои друзья в восторге от новых метел. Другим командам такие и не снились. Даже хваленый Поттер летает всего лишь на "Нимбусе-2000". Кстати, хочу тебе рассказать кое-что интересное о Поттере. Он змееуст! Правда, забавно? Недавно у нас открыли Дуэльный клуб, мы сражались с Поттером — не волнуйся, я в порядке, — и я применил "Серпенсорцио". И Поттер заговорил со змеей. Все решили, что он хотел натравить ее на одного идиота из Хафлпаффа, но я, честно говоря, так не думаю… Ведь это же Святой Поттер! Зато теперь все считают, что Поттер — Наследник Слизерина. Ты ведь знаешь эту историю с Тайной Комнатой? Папа, наверное, рассказывал тебе. Это так раздражает. Интересно, если б я оказался змееустом, они тоже носились бы, как безголовые курицы? Или это от того, что он Поттер-Золотой-Мальчик?
В целом же у меня все хорошо. Крэбб и Гойл сожрали все печенье, что ты прислала в последний раз. Они почему-то решили, что я не люблю шоколадное печенье. Но все равно спасибо.
Да, а я знаю, кто такой Лестранг. Это ведь его родители сидят в Азкабане, да?
На этом прощаюсь.
Твой любящий сын, Драко.
* * *
Писем было много, все они были перевязаны красной ленточкой и лежали в нижнем — запирающемся — ящике маминого стола. Там их и обнаружил Драко год тому назад.
Честно говоря, именно их он и искал. Чтение собственных писем было сродни разглядыванию самого себя обнаженным в зеркале — занятие, к которому Драко пристрастился тогда же. Он имел полное право на подобный нарциссизм. В то время как все его сверстники вырастали из собственных тел, приобретая какие-то уродливые, угловатые формы: слишком длинные руки, или слишком худые ноги, или огромные головы на тонких шеях, он рос ровно, оставаясь изящным, стройным, подтянутым — словом, красивым.
Он очень рассчитывал, что чертов Поттер, который всегда был его занозой, раздражающей соринкой в глазу, препоной, соперником — что он так и останется в своем хилом теле, что он так и будет худеньким неуклюжим существом невысокого росточка. Но в начале этого чертового пятого курса, когда столько кошмарных бед свалилось на белокурую голову Драко, он встретил Поттера в поезде — и понял, что Гарри снова ничем не хуже него, Драко, что он так же хорош, что он, возможно, даже лучше, что он точно лучше. Подростковая угловатость и неуклюжесть прошла мимо него так же, как она прошла мимо Драко. "В нем не было и никогда не будет, — думал Драко, — этого непринужденного изящества, великосветской элегантности, какая бывает у всех, кого с детства учили красиво говорить, красиво ходить, красиво сидеть, красиво есть… ". Поттер был изящен по-другому — как изящны охотничьи псы, стелящиеся по свежему снегу в бешеной погоне, как изящны волки, напряженно застывшие в ожидании… добычи?.. охотника?.. как изящно все дикое и живое.
