— То есть? — спросила темноволосая слизеринка на последнем ряду.
— Как правило, ведомый кладет руку на плечо ведущего. На схемах обычно именно так, — Люциус улыбнулся.
По рядам слизеринцев прокатился смешок. Та же девочка подняла руку снова.
— Сэр, а вам доводилось использовать эти заклинания?
— Мисс… э-э-э…
— Паркер, сэр.
Люциус прищурился, глядя на девочку. Мисс Паркер — это говорило о многом, и, пожалуй, ему следовало догадаться… хотя, кто, глядя на это невзрачное существо, смог бы предположить, что это дочь одной из самых красивых ведьм слизеринского выпуска тысяча девятьсот семьдесят шестого года.
— Мисс Паркер, не всем достается интересная жизнь, увы. Мне доводилось использовать эти заклинания только при сдаче экзаменов, как это ни грустно.
Поттер смотрел на него, прищурив глаза. Люциус читал его мысли так же легко, как если бы они были написаны большими буквами на классной доске: "Я нисколько не сомневаюсь, что это не те заклинания, которые ты использовал по приказу своего господина". Глупый ребенок.
— Слова заклинания звучат как "Адельфо Свордис". Первое слово произносит ведомый, второе — ведущий.
Кстати, на экзамене в этом году вам предстоит продемонстрировать действия этих двух заклятий, так что будьте внимательны… и готовы.
— А третье? — спросила Грейнджер. — Его мы не будем демонстрировать?
Люциус внимательно осмотрел притихший класс. Он выдержал интригующую паузу, а потом негромко заговорил:
— Боюсь, мисс Грейнджер, это не то заклинание, которое можно продемонстрировать, потому что его произнесение чревато для мага очень неприятными последствиями. Самыми неприятными, я бы даже так сказал. Это заклинание называется Заклятие Жертвы. Он может защитить дорогого вам человека даже от "Авада Кедавра", но ценой будет ваша жизнь. И неважно, насколько ваш противник сильнее вас — если вы скажете "Эгидо Сакрифус" и назовете имя того, кого хотите защитить, Смертельное проклятие, ударив в этого человека, не причинит ему вреда, а срикошетит в мага, который наслал его, и он умрет, но и вы — тоже.
Он говорил, как бы отвечая на вопрос Гермионы и обращаясь при этом ко всему классу, но взгляд его — внимательный, многозначительный, — был устремлен на Гарри Поттера. И к концу его речи все взгляды сосредоточились на Мальчике-Который-Выжил-Ясно-Теперь-Почему.
— А теперь я хочу, чтобы вы все это записали, — мирным тоном закончил Люциус. — И к следующему уроку потренируйтесь в правильном произношении слов заклинания — пока без палочек. Все свободны, — он улыбнулся всем вместе и никому в частности. — Драко, задержись.
Когда ученики покинули класс, Драко подошел к учительскому столу. Его глаза были все так же устремлены в пол. Впрочем, этому его научил сам Люциус — ты не имеешь права смотреть мне в лицо, пока я не велю.
— Как тебе мой дебют? — спросил отец.
— Слишком много сахара, — ответил сын.
— Но работает, — мягко возразил отец. — Что с тобой происходит, мальчик?
— Тебе действительно интересно?
— Не разговаривай со мной в таком тоне, мальчик. Ответь мне.
Драко смотрел в пол.
— Посмотри на меня. Так. Ты недоволен, что я в школе? Тебя раздражает, что все глазеют на тебя, стремясь увидеть твою реакцию на мое преподавание? Но ты же знаешь, почему я здесь?
— Нет, — качнул головой сын. — Я предполагаю.
— Ты знаешь, — возразил Люциус. — Фудж не доверяет Дамблдору. Я наблюдатель из Министерства.
— Это отговорка. Ты здесь из-за Поттера.
— Шшш, — рука Люция мягко легла на губы Драко. — Вряд ли об этом стоит говорить вслух.
Драко отступил на шаг и вскинул на отца почти умоляющий взгляд.
— Можно, я пойду? У меня Арифмантика…
— Иди, — пожал плечами Люциус, и Драко пулей вылетел из класса.
* * *
Несколько дней все разговоры за общими трапезами в Большом Зале, в гостиных и в спальнях вертелись вокруг Люциуса Малфоя и его манеры преподавать. Люциус очаровал всех, не только, подобно незабвенному профессору Локонсу, девочек, но и ребят. Девочки млели от его голоса, улыбок, походки, парни — от того, что он "знает, каково это", несмотря на собственные признания Малфоя-старшего, что тех заклинаний, о которых он рассказывает, он никогда не использовал сам. Слизеринские второ- и третьекурсницы были близки к тому, чтобы открыть фан-клуб Малфоев — Драко, и так достаточно популярный среди юных слизеринок, теперь обрел дополнительную привлекательность. Рейвекловки, хаффлпафки и даже гриффиндорки вслух выражали свое недоумение по поводу того, как такой отвратительный тип, как Драко Малфой, может быть сыном такого обаятельного мужчины, как Люциус.
