— Я так не могу. Пойдут в атаку, тогда и клацну.
— Стас, ты дурак, или просто так?! В какую атаку, здесь река, не заметил?!
— Тем более, чего тогда в прятки играть, поползли отсюда.
— Стреляй, я те говорю! Может, с дуру попадешь, на одного гада меньше станет.
— Ой, да пожалуйста, — Стас, выглянул из-за дерева, прицеливаясь.
В это же время наводчик Андрей нажал электроспуск башенного пулемета. Мощный рокот всколыхнул воздух.
— Ни хрена себе, — охнул Сергей. — Ты какие патроны заряжал?
— Ядерные.
После первых же очередей БТРа духи потеряли всякий интерес к стрельбе. А кому понравится, когда по тебе лупят с недосягаемого расстояния, причем, такими пулями, от которых не всякий дуб прикроет. Зато наводчик Андрей вошел во вкус.
— Буду-б, буду-б, — громыхал он короткими очередями, выкашивая на противном берегу кусты, камыши и молодые деревья.
— Песня, а не стрельба, — довольно сказал Денис, меняя магазин. — Слушал бы и слушал.
— С той стороны уже никто не отвечает! — прокричал Макс. — Пошли нашего бойца успокаивать, а то весь боекомплект просадит.
Сделав знак остальным, они отползли вглубь рощи и, поднявшись с земли, направились к машине. Андрей не унимался до тех пор, пока по броне не застучали откидные приклады… После десятого удара, наконец, наступила тишина.
— Мертвая тишина! — крикнул Макс, хлопая себя ладонями по оглохшим от стрельбы ушам.
— Не ори, мы слышим, — сказал Денис.
— А?
— Понятно. Теперь до завтра будет горлопанить.
— Интересно, мы кого-нибудь убили? — поинтересовался Андрей, высунувшись из люка.
— Пару лягушек и время, — пробурчал Сергей, с укором взглянув на Стаса.
— Я стреляю только по людям, — сказал он в свое оправданье. — Если их не вижу — не стреляю.
— Все правильно, — согласился Денис. — Под Грозным увидел бойцов на броне и сразу выстрелил. Молодец.
— Хватит уже, проехали. Ты лучше похвастайся очередным провалом. Я ведь предупреждал, что убийца из местных джигитов. Здесь тебе не тюрьма, где за лишнее слово на пику садят.
— Вот именно, здесь еще круче — война.
— И все равно — мотив ваш притянут за уши.
— На войне мотив один — враг, и задается он изначально. Как говорил старик-орденоносец — это понятие самодостаточное и в дополнениях не нуждается. Возможно, для мирного времени повод и выглядит малозначительным, а для военного — более чем.
Сергей, счищая грязь с бушлата, покачал головой.
— Поражаюсь я тебе, Антишерлок: умудряешься собственную позицию своей же защитой опровергать.
— В смысле?
— Ты ж сам сказал — для специфичных условий характерны и специфичные мотивы. С чем, спрашивается, споришь? Или для тебя война — это обычная жизнь?
Стас слегка замялся, но попыток оправданья не оставил.
— И все равно я считаю, что шпион зарезать не мог — слишком подозрительно. А вот кавказец — запросто. Горячая кровь.
— Для курортного пансионата — наверное, подозрительно. А на войне, где каждый день гибнут сотнями, да при нашей-то неразберихе — вряд ли. И потом, что здесь подозрительного, если мы до сих пор сомневаемся в шпионской руке. Все верно рассчитано: грешим-то на кавказцев.
Молчавший до этого Андрей, вдруг разразился философской мыслью.
— Незначительный мотив — это характеристика жестокого и циничного образа убийцы. Что ставит его в отдельный ряд.
Стас посмотрел на наводчика, как на предателя.
— Ты где таких слов нахватался, умник?
— По криминологии реферат в свое время писал. Тема сходной была.
— Вот и засунься в свой колодец со своим рефератом. Хватит пережевывать одно и то же. Я, между прочим, совсем другое хотел сказать.
— Так скажи, кто мешает.
— Я и говорю. Если ваш шпион и существует, чему я, естественно, не верю, то это уж точно не капитан. Может, разведчики здесь тоже под обстрел попали, что он, по-вашему, в своих палил? Хорошенький агент: одной рукой информацию сливает, а другой собратьев крошит.
Андрей, прищурившись, окинул взглядом противоположный берег.
— Я там в прицел окопчики видел. Значит, постреливают регулярно. Не в бою же они их рыли.
— Вот и я о том же, — удовлетворенно кивнул Стас.
— Что он сказал?! — крикнул Макс.
Денис, задумавшись, отмахнулся.
