- Слава богу, он только пьян, а мы думали...
"Роберт Фултон" еще три дня и три ночи колесил по морям и заливам, и наконец вахтенный сказал Эдгару:
- Завтра рано-рано, часа в три, пристанем, куда вам надо, сэр. - И добавил: - Ждут вас, надо думать, не дождутся в Санкт-Петербурге! Как похудели-то, господи!.. Ну, ничего, там откормитесь. Петербург провиантом весьма снабженный город. Бывал я дважды...
- А люди как? - спросил Эдгар, стараясь поймать в глазах моряка фалыпивинку или ложь. - Люди какие? Скучные? Мрачные? Злые? Добрые?
- Люди разные, - ответил вахтенный. - Как и везде. Выпить умеют, это они здорово делают, сэр. В карты играют лучше всех других. В драке идут до самой смерти, - народ необыкновенный, прямо скажу, сэр. Вам понравится, сами увидите.
Над Финским заливом стоял туман, косой стеной падал дождь, по-собачьи выл ветер, - звуки и явления, хорошо знакомые каждому, здесь, в нескольких километрах от Санкт-Петербурга, показались Эдгару какими-то особенными, другими, здесь все казалось более интересным, как и подобает человеческому глазу видеть в чужих краях не то, что там есть, а что глазу приказывают голоса, сердце, воображение - в особенности то воображение, которое долгое время преизбыточно насыщали приязнью и любовью к чужим краям, воспитывали его в картинных галереях, в сборниках прозы и стихов. Эдгару всегда приказывало сердце, а потому Санкт-Петербург понравился ему еще издали, сквозь туман...
По заведенному издавна обычаю на борту судна отслужили молебствие, помянув в молитвах погибшего в пути француза. В полном мраке вошли в Неву.
Желтые пятнышки огней помигивали справа и слева" Эдгар на полминуты вдруг чего-то испугался. Он спросил себя: "Чего я боюсь? Что это вдруг со мною?".
И ничего не мог ответить. Огоньки приближались. Это не были огни, как во всех других городах, - это были именно огоньки - подслеповатые, хилые, похожие на несчастные человеческие глаза. А вместе с огоньками приближались звуки неизвестного Эдгару инструмента (матрос сказал, что это так называемая русская гармонь) и темные, налитые печалью голоса, распевающий тягучую, чем-то похожую на молитву, песню.
- Прибываем с опозданием на сорок семь часов, - сказал капитан.
Эдгар надел непромокаемый плащ, накрыл капюшоном голову, хватился вдруг своего саквояжа, стал даже его искать, но, вспомнив о потере, затосковал и ощутил нечто близкое к физической боли: заныли виски, и, как в таких случаях всегда бывает, Эдгар прошептал, твердо веря в избавление от скорби:
- Виргиния!.. Ты видишь, я в чужом краю... Помоги мне, не покинь среди чужих людей... Виргиния, ангел мой!..
Матросы - далеко не все, а только часть команды - получили разрешение сойти на берег до семи утра. Эдгар заявил, что -и он с ними. Его не поняли, - как это и он с ними? Разве у него нет здесь дома, квартиры, друга, приятельницы, любовницы, наконец!
- Мы идем в одно веселое заведение, - сказали матросы, такое веселое, что обратно на борт корабля не пойдем, а поползем, и то с помощью товарищей с какой-нибудь соседней посудины.
- На якоре "Русалка", - заметил кто-то из матросов. - Узнаю ее и в профиль и в фас.
- Рядом с нею "Нептун" из Глазго, - добавил помощник капитана, ему особенно хотелось поскорее сойти на берег, у него в Санкт-Петербурге были весьма близкие друзья. - Мистер По, - обратился он к Эдгару, - золотые вещи и крупные деньги советую оставить на борту: время ночное, как-никак...
- Положимся на волю господа и его слугу-озорника по имени Случай, - ответствовал Эдгар, туже стягивая резиновые тесемки капюшона на шее. - С нами бог, - совершенно серьезно сказал он, сходя по узкому трапу на берег.
- И тридцать два апостола, - не очень-то смело добавили матросы: только на суше позволяли они эту шутку, на борту, в море даже подумать было страшно о том, чтобы каноническую дюжину апостолов увеличивать на двадцать человек.
- Скажите, кстати, - спросил Эдгар помощника капитана, за какой надобностью прибыли вы в Санкт-Петербург? Я что-то не заметил никакого груза...
- Если вы его не заметили, - сдерживая улыбку, ответил помощник капитана, - это значит, что мы доставили в Санкт-Петербург что-то такое, что является очень и очень драгоценным грузом.
