— У тебя великолепный автомобиль. — Послышался звук заведенного мотора. Они поехали. Но голос Сары становился все более тревожным. — Филип, не надо так быстро ехать. Эти повороты такие опасные.
— Я справлюсь с ними. Пусть Рафф и Бен беспокоятся. Они не умеют водить машину.
Потом они поговорили о том о сем, и Сара спросила, нравится ли ему ее платье.
— Не очень. Зачем тебе красное платье?
Сара обиделась на него, сказала что-то колкое в ответ.
— Пойдем потом в кино? — спросил Филип.
— Не знаю. Если тебе не нравится мое платье…
— Ну ладно, не обижайся.
Молчание. Огорченный вздох? И снова Сара:
— Филип, осторожнее. Там кенгуру.
— Все в порядке. Здесь кенгуру кишмя кишат. Зачем они поехали по этой каменистой дороге? Ведь она для пожарных машин.
— Ребята не могут ездить по нормальным дорогам. Их машина не зарегистрирована.
— Эту рухлядь никогда не зарегистрируют. Не то что моя ласточка. Смотри, как она едет!
— Филип, не надо! Помедленнее, пожалуйста. Я боюсь. Здесь еще больше кенгуру — и становится темно.
— Тебе нечего бояться. Ты думаешь, что они тоже едут по этой дороге?
— Филип… Филип, нет! Ты чуть не врезался… И ты… ты едешь по встречной полосе…
— Там ямы, на другой полосе, и никто по ней не ездит.
— Но ведь это холм. — Голос ее стал звонким. — Филип, это холм. Нет…
А затем… ужас…
Затем ничего. Ничего, ничего и ничего.
«Боже мой…»
Рафф побледнел. Схватился рукой за спинку стула. Эбби подошла к нему, обняла и прижала к себе. У нее возникли смутные догадки, когда она увидела кассету. Но Рафф… это было для него словно гром среди ясного неба.
— Я верил Филипу, — сказал он, будто очнувшись от тяжелого сна. — Он сказал, что это я ехал по встречной полосе.
— Поэтому и не было заведено уголовное дело, — прошептала она. — Сильный дождь смыл все следы. И осталось лишь свидетельство Филипа.
Они все поверили ему…
И тогда Эбби поняла.
В какой-то мере Филип остался порядочным человеком. Он вырос в Бэнкси-Бей, и несчастье произошло с его друзьями. Его родители дружили с ее родителями. Они очень любили Бена. И он искренне переживал.
Поэтому Филип решил совершить «доброе дело». После окончания университета он вернулся в Бэнкси-Бей и стал играть роль сына для ее родителей.
— Он искупал свою вину за гибель Бена, — прошептала Эбби, но вдруг ее охватил гнев. — Но он искупал вину передо мной и моими родителями! Он собирался жениться на мне, будто это могло послужить компенсацией за жизнь Бена. Но по отношению к тебе… Десять лет все считали тебя виновным в этой трагедии! — Слезы полились по ее щекам. — Если бы сейчас сюда вошел Филип… Я бы вырвала его сердце из груди и разорвала бы на кусочки! — заикаясь, проговорила она. — Если у него вообще есть сердце. Ты потерял десять лет.
— Нет. — Рафф улыбался. — Ведь ты сказала, что любишь меня, еще до того, как нашла эту кассету.
— Да, но…
— Тогда не я, а Филип потерял десять лет! — Он глубоко вдохнул воздух. — О-о-о… К этому надо еще привыкнуть.
— Мы теперь можем всем рассказать об этом, Рафф… И никто теперь не будет считать, что ты…
— Что я был безрассудным подростком? Я не должен был выезжать на машине той ночью. И наверное, об этой кассете никому не надо говорить…
— Нет!
— Филип потерял тебя, — сказал Рафф, прижав ее к себе и уткнувшись подбородком в ее волосы. — А я получил. Я — победитель. Победители должны быть великодушны. И мне надо хорошенько подумать, прежде чем рассказать всем правду об этой трагедии.
Она смотрела на него так, будто он сошел с ума:
— Но почему?..
— Теперь, взглянув на Сару, я буду знать, что не я виноват в ее увечье… Взглянув на тебя, я буду знать, что не я причинил тебе эту страшную боль… Не могу даже выразить словами, как много это значит для меня! А у Филипа и так уже очень много неприятностей. Все, что мне нужно, у меня уже есть. Эта кассета — великий подарок, Эбби, но самый драгоценный дар — это ты.
Рафф прижал ее к себе так крепко, что сердца их стали биться в унисон. Казалось, она растворилась в нем. Эбби любила этого мужчину всем своим сердцем. И не важно, как он захочет поступить с этой кассетой, они теперь могли идти вперед.
