– Я не смогу, если он не позволит мне.
Кабинка приближалась к платформе для высадки, и все двинулись к выходу, чтобы покинуть ее перед тем, как она двинется к следующей платформе, на которой осуществлялась посадка на последний круг.
– Знаешь, как говорят, что разлука смягчает сердца? Да и вообще, сегодня Рождество. Время чудес.
Джоанна улыбнулась и указала на своего брата, с мрачным видом стоявшего среди дюжины людей, ожидавших своей очереди.
Эва пожирала взглядом его и его великолепный смокинг. Кто бы мог подумать, что мужчина, который так хорошо выглядел в футболке, опоясанный инструментами, так же хорошо мог выглядеть в смокинге?
– Удачи, – прошептала Джоанна, направляясь к выходу.
Эва вздохнула, встретившись глазами со взглядом Блэйка. Он приветствовал ее мрачным кивком.
Ей понадобится нечто большее, чем просто чудо.
* * *
Блэйк не мог оторвать от нее глаз на протяжении всего вечера. В какой бы кабинке ни находился, он старался уловить каждое ее движение; его глаза изголодались по ней за несколько недель. Поэтому, когда он вошел в кабинку, и ему предложили бокал шампанского, взял два и пошел прямо к ней.
Он намеревался терпеливо дождаться своей очереди, а затем учтиво пообщаться с ней, но, как только за ним захлопнулась дверь, окружавшая ее аура завладела им и буря эмоций наполнила его грудь.
Каким же он был дураком. Он же любит ее.
И ему было плевать, сколько и кто заплатил за время в ее компании. У него на это время монополия.
– Я был идиотом, – сказал он, отпихнув кого-то локтем и протягивая ей бокал шампанского.
Эва остолбенела, забыв обо всем на свете:
– Ты… правда?
Он кивнул. Возможно, это и стало для него неожиданностью, но знал он это так же, как и то, что хотел служить своей стране.
– Да. Я не очень-то разговорчив, не люблю заниматься самоанализом и трепаться о своих чувствах. Но я верю в правду и знаю, что лгал себе последние несколько недель. Только не осознавал этого до сих пор. Думал, у меня все в порядке, а сегодня вижу тебя и вдруг понимаю, что я тебя люблю и что прошедшие недели были просто… дерьмом.
Эва огляделась, не сомневаясь, что все, кто едут с ними, прислушиваются.
– Ты… любишь меня?
Он кивнул, спрашивая себя, намерена ли она остаток вечера говорить с ним короткими фразами.
– Да.
– О. – Сердце Эвы замерло в груди. Вот уж этого она никак не ожидала. Скорее всего, и Джоанна тоже. Похоже, что чудеса этой ночью все же могли произойти.
Искушение забыть обо всем и просто броситься в его объятия было велико, но на пути у них по-прежнему оставались некоторые препятствия, и ей требовалась полная уверенность. И хотелось, чтобы он был уверен.
– Но как же золотой аквариум?
Блэйк вздохнул:
– Я не могу так жить, Эва. Но я ошибся несколько недель назад – я хочу этого достаточно сильно. Так что, полагаю, над этим нам придется поработать. Идти на компромиссы. Потому что я этого хочу. И хочу тебя.
Эва впервые улыбнулась ему, ощущая прилив облегчения, от которого голова ее почти закружилась. Она протянула руку и взялась за отворот его смокинга, чтобы не упасть.
– Что ж, думаю, мы могли бы найти менее доступное для прессы жилье.
Блэйк взял ее ладонь и прижал к своей груди.
– И ты могла бы перестать подкармливать их изысканными блюдами, – сказал он, положив вторую руку ей на талию. – И поручить Рэджи сообщать им твой ежедневный маршрут, чтобы они знали, где ты появишься.
Эва кивнула:
– Это можно. Также я могла бы установить лимит на информацию о тебе. Прежде я этого не делала, но знаю, что так поступают другие знаменитости. И думаю… компромисс на твой счет будет достигнут.
Она широко улыбнулась. Блэйк притянул ее ближе:
– А я обещаю постараться не бить по морде каждого мужчину, который прикоснется к тебе во время фотосессии, или съемок рекламы, или чего угодно еще.
Услышав это обещание, Эва чуть не расплакалась. Она понимала, каких усилий это будет стоить такому неандертальцу и «механическому человеку», как он.
– Спасибо, – прошептала она.
Блэйк улыбнулся. Ему ужасно хотелось поцеловать ее. Хотелось прижать к стеклу кабины и показать, как сильно он ее любит. Но он знал, что сначала им нужно все обсудить.
