Чарли рассмеялся, а Блэйк почувствовал, что его раздражение вот-вот достигнет новых высот.
– Если так тебе легче провести ночь с Эвой Келли в соседней комнате, можешь себе это твердить.
В голосе его брата звучало неприкрытое самодовольство, и Блэйк фыркнул:
– Ненавижу тебя.
– Ну-ну. Позвони мне утром, перед тем, как отчалишь. Я хочу узнать все детали.
Блэйк поморщился:
– Ну, все, считай, нарвался! Я расскажу Труди, какой ты похотливый мерзавец!
Чарли прыснул со смеху:
– Ты издеваешься? Да она захочет узнать все поминутно! Она же влюблена в Эву Келли!
Блэйк вздохнул, завидуя простым и искренним отношениям брата с женой.
– Пусть приезжает и станет ее подружкой.
Чарли загоготал:
– Только если мне позволят смотреть!
Блэйк покачал головой:
– Спокойной ночи.
– Тебе тоже, – сказал Чарли, и Блэйк почувствовал, как брата прошибает смех. – Не делай ничего, что не сделал бы я.
Блэйк повесил трубку, не затрудняясь с ответом. Никаких действий он не планировал. Он хотел, чтобы эта ночь поскорее закончилась. И чтобы она покинула его дом. Он не желал иметь никаких дел с Эвой Келли.
Блэйк поднял бутылку, опрокинув в себя остатки пива. Задался вопросом, не открыть ли еще одну, но тут душ перестал шуметь, и он кое о чем вспомнил.
Нужно было сменить постельное белье на кровати. И покинуть спальню прежде, чем она выйдет.
Пять минут спустя, сменив одеяло и взявшись за подушку, чтобы сменить наволочку, он почувствовал, что Эва смотрит на него. Он оглянулся. Она стояла на пороге, облокотившись о дверной косяк.
– Ты не должен уступать мне свою кровать, – сказала она, и улыбка самого измотанного в мире человека коснулась уголков ее рта. – Правда. Сгодится любая горизонтальная поверхность.
Он одолжил ей старую рубашку и большие хлопчатобумажные шорты. На нем его вещи никогда так хорошо не смотрелись. Рубашка сползала с одного плеча, облегала ее маленькую, аккуратную грудь и прикрывала Эву чуть ниже пояса. Шнурок его огромных спортивных шорт был затянут до упора, затем еще пару раз перекручен и в итоге свисал с ее бедер подобно якорю. Он разглядывал ее ноги. Не те цыплячьи, что он иногда видел в новостях, когда показывали тощих моделей на подиуме, а гибкие и стройные, покрытые золотистым загаром. В последние три месяца он старался на них не смотреть, но не смотреть теперь было сложно, когда она стояла в дверях его спальни.
Он поднял глаза. Ее влажные волосы выглядели так, словно она пригладила их руками. Ее лицо было идеально чистым, и веснушки казались ярче, чем прежде. Щеки порозовели от горячей воды, а крохотный порез напоминал, почему она здесь.
Она вполне могла бы сойти за какую-нибудь соседскую девчонку, но даже в потрепанной рубашке и мешковатых шортах, даже со слипающимися от усталости глазами ей удавалось выглядеть надменной. «Нужно было выпить второе пиво», – подумал Блэйк.
– Как голова? – спросил он, снимая с подушки старую наволочку.
– Ноет, – ответила Эва, приблизившись к противоположной стороне кровати. Взяв вторую подушку, она сняла с нее наволочку. Довольно ловко, несмотря на перебинтованную руку.
Блэйк едва подавил в себе желание сказать ей, что справится сам. Он не желал видеть ее в своей спальне. По крайней мере, пока не вышел он сам. Все выглядело слишком уж по-домашнему. Слишком нормально. И это после того, как всего несколько часов назад в них стреляли. Кровать была огромной и пустой. Достаточно большой для двоих.
– Ты приняла таблетки, которые тебе дал врач?
Она кивнула:
– Только что.
Затем она зевнула, и рубашка сместилась немного вверх. Он упорно смотрел ей в лицо.
– Прости. Я так устала, что еле на ногах стою.
Блэйк доподлинно знал, как шок и выброс адреналина могли измотать человека. Он бросил на кровать подушку и отогнул одеяло.
– Ложись. И спи. – «Скоро наступит утро, и ты уйдешь». – Утром тебе станет легче.
Она снова улыбнулась ему, бросив на кровать вторую подушку.
– Тяжелее мне еще не приходилось, – сказала она, забираясь на кровать. Она прошествовала к центру ложа на четвереньках.
Блэйк не взглянул на то, как задралась рубашка, открывая превосходный вид на ее живот вплоть до пупка.
