«— Но зато все острые ощущенья от „удушья“ Братец прочувствует сполна!» — хоть такой мыслью попытался он удовлетворить свою разбушевавшуюся ярость.
И только тогда, когда Ариэль уже начал в панике дергать челюстью, безуспешно ловя «воздух» и закатывать глаза, а ноги задергались в судороге, Даниэль выпустилшею Брата из рук. Отползая, тот тер придавленное место и хрипел. Через несколько «минут», поняв, что его горло способно выдавать еще что-то кроме хрипа, он с нескрываемой уже злобой просипел:
— Ты не имеешь права вмешиваться! Они на моем попечении! Ты ответишь за это! Да, ответишь перед Мастерами! Да! Даже перед самим Создателем!
— Отвечу, не переживай, — усмехнулся Даниэль, — а ты, тем не менее, о моих пожеланиях не забудь. Что б ни одним пальцем…! Ну, ты понял, — с этими словами он отвернулся от Старшего и посмотрел на мальчиков, стоявших в стороне.
Четверо, как и ожидалось, были совершенно спокойны и равнодушно взирали на происходящее. А тот, что был причиной конфликта, тайком исподлобьябросал заинтересованные взгляды на них.
— Парень, не бойся больше Брата Ариэля, ты под моей защитой. Меня, кстати, зовут Даниэль, а у тебя уже естьимя? — мягким голосом, очень тихо, чтоб не напугать ребенка еще больше прямым обращением к нему столь значимой персоны, произнес Даниэль.
Мальчик молча покачал головой, но по его выразительному взгляду, очень ярко отражавшему все, что переживал «ангелок», было видно, как живущая в нем настороженность потихоньку начинает уступать место пока еще несмелому облегчению.
— Да, конечно, имя! — раздался хрипящий голос из-за спины. — Ты что, совсем зазвездился, из реальности выпал, он тут два «дня» всего! Он даже до Младшего Брата еще не дорос, а имена только Старшим дают! — с гаденьким харкающим смешком продолжал Ариэль, пытаясь подняться с пола, где он отлеживался, приходя в себя.
И Даниэль «помог» — опять схватил за многострадальную шею, вздернул вверх и поставил на ноги. Затем притянув Ариэля вплотную к себе и глядя глаза в глаза, а при таком захвате и превосходящей во много раз силе, да и одинаковом стандартном для всех Старших Братьев росте, тому было никуда не деться от этого, тихо сказал:
— Ты совсем тупой, да? Этот мальчишка второй «день» здесь и до сих пор не контролирует свое тело! Это ты выпал из реальности, если не понимаешь, к чему подобное ведет! Ну, так вот, я тебе скажу — имя он получит в самое ближайшее время, помяни мое слово! А ты начинай готовиться к тому, что войдя в силу, он тебе все издевательства припомнит! — и, подумав немного, добавил: — А я, если что, ему помогу.
Сказав это и брезгливо, как мусор, отшвырнув от себя Братца, Даниэль направился к выходу. Впрочем, стоило тяжелым створкам сомкнуться за его спиной, он ту же постарался только что случившееся выкинуть из головы. Хотя… как ни странно, чувство удовлетворенности, которое он испытал, вмешавшись вопреки своим принципам в это происшествие, ему понравилось.
Наверху высокой пологой лестницы, которая тянулась вдоль всего фасада Храма, он на «секунду» остановился. Сейчас, как обычно, когда он оказывался на этом месте, Даниель дал себе немного времени насладиться открывавшимся отсюда видом.
Мир, раскинувшийсяперед ним в своей беспредельной красоте, он любил, в отличие от всего того, что осталось за закрывшейся дверью.
В глубокой черной пустоте, искрясь и отсвечивая насыщенными тонами, медленно плыли «планеты» Игры. Все «планеты» были «повязаны» между собой нитями силовых «орбит» — своеобразными якорями, заставляющими держаться их рядом с Храмом и не затеряться, отдалившись, в черноте бездонного пространства. Вот несколько таких зависших «связок», напоминающих редкие бусы, чуть выше, чуть ниже, дальше и ближе, относительно Храма, светясь мягким светом, и создавали непередаваемо прекрасную столь любимую им картину.
Немного в стороне, отражая их свет на глянцевых гранях, на едином «поводке» — гроздью, висели кубы Игр первого поколения. На взгляд Даниэля, они своим видом портили весь предстающий глазам чудесный вид, внося дисгармонию.
Но, с другой стороны… кроме Братьев и Мастеров разглядывать все это было и некому.
