— Драконы злобны, — заметил Снейп на последнем педсовете, — и весьма капризны. И любят сжигать все, что видят.
— Но ведь они так величественны… — примирительно заметил Чарли.
— Не вижу ничего величественного в корчащихся в огне студентах, — холодно подчеркнула профессор Макгонагал.
— Тут все зависит от студента, — уронила преподаватель астрономии профессор Синистра.
Чарли, признаться, думал, что профессор Синистра ему симпатизирует: она ходила следом за ним по коридорам, восхищаясь его драконоборческими штанами. Люпин в этих дебатах тоже был на его стороне, но помогало это несильно. Однако, в конце концов Макгонагал сдалась и разрешила обсудить этот вопрос с директором. Ха, это было легче сказать, чем сделать, — за исключением трапез, когда Дамблдор наотрез отказывался обсуждать что-то, связанное с работой, было совершенно невозможно установить его местонахождение….
Чарли собрался уже развернуться и уйти, как вдруг из ведущего к кабинету Дамблдора коридора раздались голоса, в одном из которых он немедленно опознал неприятный голос Снейпа.
— Я вам точно говорю — подобной реакции я не видел ни разу! Признаки очень тревожные…
— Но он вернулся обратно? Он мог логично рассуждать, отвечать?
— Да, он был вполне адекватен. Сказал, что у него кружится голова и он ничего не видел. Возможно, так оно и есть.
— Возможно. Но не забывайте — мы говорим о Драко Малфое. Если он чего и видел, он не из тех, кто заявит об этом перед всем классом.
Чарли отступил в тень. Те семь лет, которые он крался по хогвартским коридорам, победили пять недолгих месяцев его профессорства. Он застыл, где стоял, и навострил уши.
— Думаю, я вызову его к себе в кабинет, — произнес Дамблдор.
— Ему это не понравится.
— Согласен. Однако ситуация ухудшается. Риск предательства…
— Мы не знаем наверняка, существует ли этот риск!
— Он существует, Северус. Вы, все остальные…
— Возможно, вместо него вам стоит вызвать к себе Поттера?
— Мы закончили с этим, — голос директора звучал устало. — Если мы заговорим с ним, то увеличим вероятность беспрецедентной трагедии… возможно, бесполезной. И я…
Дамблдор осекся, они со Снейпом вывернули из-за угла и встретились взглядом с Чарли. Глаза директора вспыхнули, и он улыбнулся:
— Привет, Чарли!
— О… добрый день, Уизли, — бросил на Чарли неприязненный взгляд Снейп, от которого у Чарли появилось ощущение, будто Снейп знает, что он их подслушивал.
Дамблдор засиял:
— Могу тебе чем-нибудь помочь?…
Чарли опустил глаза на зажатый в руке пергамент — его заявление об уроках с драконами. Неожиданно все это показалось ему таким далеким… Он протянул пергамент директору, бессвязно бормоча «драконы…», «разрешение…», «вряд ли они кого-нибудь съедят…» и ушел, оборачиваясь на каждом шагу.
Риск. Предательство. Трагедия. Да что же такое происходит?…
* * *
— Все это уже становится нелепым, — осуждающе заявила Гермиона. Сырой губкой она промакивала только что переставший кровоточить свежеподбитый левый глаз Гарри. — Неужели демонстрация вашей обоюдной ненависти настолько важна?
— Да, — в унисон ответили Драко с Гарри. И в унисон же усмехнулись, правда, Драко чуть сморщившись от боли: на скуле у него красовался сине-черный кровоподтек.
— Думаю, что вы очень скоро дойдете до того рубежа, за которым мадам Помфри не только откажется лечить ваши боевые раны, но и мне запретит это делать! — в отчаянии махнула на них руками Гермиона. — Вы могли бы хотя бы не лупить друг друга с такой силой?
Гарри с трудом мог сдержать веселье:
— Ага, Малфой, держи свои лапы подальше.
— Я?! А при чем тут я?! Ты сам пнул меня в голень!
— Да я просто на льду поскользнулся и налетел на нее!
— Ага, и так — два раза подряд!
В дверь кто-то постучал, она распахнулась, и в появившуюся щель протиснулась голова Рона. Он внимательно огляделся и проскользнул в чулан с метлами, используемый в качестве походного лазарета, чтобы никто не увидел, как Гермиона лечит Драко и Гарри.
— Успешно, — сообщил он. — Все поверили вашей драке и спокойны за вас обоих. Совпавшие по времени тренировки сделали свое дело, отлично сработано. — Рон мотнул головой в сторону Гарри. — А тебе стоит вернуться на поле, тебя все ждут.
