Когда полковник заговорил, в его голосе звучали отеческие нотки. Он указал тростью на Креггу:
— Всю жизнь я служил верой и правдой, и, будь на вашем месте кто-то другой, он не миновал бы дуэли со мной, каковы бы ни были его рост и репутация, если бы он поставил под сомнение мою компетентность как командира. Но Вас я прощаю, хотя забыть — не забуду. Ваша беда в том, что Вы дали волю ненависти к Гормаду Тунну и его последователям и она пожирает вас. Я прав?
Крегга отвела глаза, вглядываясь в ночное море за окном.
— Да, вы правы, полковник. Я все время думаю о доблестных зайцах, которых мы потеряли в том сражении всего за три дня. И ради чего? Ради того, чтобы шайка во главе с Гормадом Тунном поняла, что Саламандастрон им не по зубам! Чтобы они поняли, что не могут покорить нас, как покорили других несчастных, менее защищенных и слабых! Нет, я не могу этого забыть!.. Скоро я закончу новое копье, и, если к тому времени ничего не изменится, я возьму половину наших зверей и отправлюсь в поход. Мы найдем Бродяг и уничтожим! Я хочу, чтобы они исчезли с лица земли как страшный сон.
Полковник молча вышел из кузницы. Если Красноокая Крегга уже приняла решение, ее ничто не собьет с пути.
А в это время внизу, в столовой, Альгадор ужинал вместе с друзьями, такими же молодыми зайцами. Пушистик наложил себе огромную плошку салата и теперь говорил с набитым ртом, благо поблизости не было офицеров:
— Шлушайте, а когда бушет новый набор рекрутов в Дошорный Отряд?
Чива бросила в него кусочком овсяной лепешки:
— Папа говорит, в начале лета. Надеюсь найти себя в списках. А первым, я думаю, будет Альджи, правда же?
Альгадор налегал вовсю на огромную морковку и ватрушку с зеленью.
— Правда? Да я все соки выжму из майора Ловкача Леволапа, пока он не примет меня! Я мог бы потягаться даже с братом Перехлестом!
Тут столы задрожали и уши заложило от такого звона, что звери повскакивали с мест. Альгадор крикнул полковнику Ясноглазу, проходившему мимо:
— Эй, что это за шум, не знаете? С ума, что ли, кто-то сошел?
— Не знаю! — бодро ответил полковник. — Полагаю, какая-то барсучиха в кузнице. Иди, скажи ей, чтобы прекратила!
Он весело посмотрел на улыбающиеся морды.
— У меня такое чувство, ребята, что вы окажетесь в Дозорном Отряде даже раньше, чем рассчитываете!
При этих словах зайцы завизжали от восторга и запрыгали вокруг столов. Они готовы были к службе хоть сейчас, их глаза сияли — они не боялись того, что ждет их впереди.
Тум-ттурурум! Тум-ттурурум! Тум-тту — рурум-тум-тум-тум-тум!
Русса недовольно выглянула из-под плаща, служившего ей одеялом:
— Эй, барабанщик, спрячь-ка на время свой барабан!
Но Руббадуб ее не слышал. Сияя улыбкой, он подошел к сонной белке, поставил перед ней тарелку с завтраком и, нагнувшись, радостно добавил:
— Бумм! Бумм!
Таммо и остальные смеялись, наблюдая за этой сценой, но не забывали и о каше с медом, орешками и сухофруктами.
Сержант Ястреб принялся изображать мамочку, которая будит своего малыша:
— Просыпайся, соня-лежебока! Петушок давно пропел! Пора умываться и садиться за стол!
Мидж Маскировщик стал подпрыгивать как малыш, приговаривая тоненьким голоском:
— Мам, а, мам! Можно, я пойду гулять? Я наберу тебе ромашек!
Сержант продолжил играть роль мамы:
— А ну-ка быстро садись. Позавтракаешь — и пойдешь. А до завтрака я тебя не пускаю!
Обмахнув губы безукоризненно белым платком, майор Ловкач Леволап пристегнул саблю и размял лапы.
— Эй, слушай мою команду! Мы двинемся на юг, осмотрим равнины. Будьте осторожны и смотрите по сторонам. Если враги нас заметят, они могут снова напасть.
Снаряжение было упаковано по рюкзакам, оружие приведено в боевую готовность. Сержант отдавал команды:
— Соб-ббирайсь! Стр-рройсь! Пот-тторапливайсь! Стрекотали кузнечики, жужжали пчелы, собирая пыльцу с вереска, и ярко светило солнце. Утро было прекрасно. Таммо шел между Руссой и Валери. Белка держала в лапах посох, а зайцы несли по праще. Майор Ловкач Леволап шел впереди всех, переговариваясь на ходу с Перехлестом. Но глаза его внимательно следили за местностью.
— Какие четкие следы! Похоже, вражье племя даже не пытается их замести.
