После совещания Андрея вызвал к себе полковник Павлов. Кивнул на ряд стульев у стены. Лапин сел.
– Ну, что, довыпендривался, правдолюбец?
Андрей пожал плечами. Шеф нахмурился, раздавил в пепельнице окурок.
– Скажи спасибо, что так обошлось. Перед совещанием обсуждалось твое увольнение.
– За что же меня, интересно, собираются уволить?
– А не за что? Кто процессуальные нормы нарушал, действовал без согласования со следователем? Методы у тебя, знаешь… С упэка никак не согласуются. Ты как доказательства добывал? С нарушениями закона. Куда их теперь? В корзину. Их же ни один суд не примет.
Лапин понурился.
– Вот не предполагал, что генерал лично мной займется. Повязан, что ли?
– Соплив ты еще! – Павлов грубо выругался. – Не предполагал! – Потом вдруг, подавшись вперед, понизил голос. – Был случай. Наш генерал тогда еще в полковниках да заместителях ходил. Помнишь губернаторские выборы? На одного кандидата в нашем информационном центре имелось досье. Его судили на другом конце страны, потому и удалось скрыть. А журналисты пронюхали и подняли шум. Вдруг он, – Павлов ткнул пальцем в потолок, – является в ИЦ и требует это досье. Как не дать? Заместитель начальника УВД все-таки. Дали. Он документы под полу шинели, повернулся и вышел. До сих пор обратно несет.
Полковник затянулся очередной сигаретой, сказал другим тоном.
– Хороший ты мужик, честный и работящий. Не лезь на рожон. Хреном стену не пробьешь. Не наше время.
– А когда оно будет – наше?
– Когда будет, тогда и будет. Ты-то, может, и дождешься.
С этого дня, Лапин, по его выражению, «на все болт забил». Но из Лесогорска пришло сообщение, что на реке пропал друг, Володька Шувалов, начальник тамошнего угро. Сказать точнее, бывший друг. Потому что… А, черт! Лапин не хотел об этом вспоминать…
Троллейбуса все не было. Мимо остановки, шелестя шинами по мокрому асфальту и норовя обдать грязью толпу, проносились «иномарки». Андрей поднял глаза к небу. Оно тяжело нависло над городом, словно косматое брюхо гигантского, ленивого зверя, нескончаемо сочилось холодной влагой, и от этого окружающий мир казался серым и перепачканным грязной жижей.
4.
Залитые осенним разноцветьем сопки противоположного берега поблекли от беспрерывно падающей с неба влаги и размытыми акварельными мазками едва угадывались сквозь повисшую над рекой муть.
Инспектор оперативного отряда крайрыбинспекции поправил фуражку под капюшоном брезентовой плащ-палатки, повел биноклем вдоль русла. На фоне излучины на свинцовой глади воды отчетливо выделялись три лодки, идущие сплавом. На наплавах алели флажки – чтоб не терялись из вида.
Кто ж такие? Артели тут не рыбачат, а для браконьеров чересчур нагло. Наверняка ведь все низовье уже знает, что оперотряд спускается из крайцентра с рейдом. Никого, значит, не побаиваемся? Ладно. Инспектор оглянулся на базовый теплоход. Хорошо бы с кем-то на пару, а то пока одного будешь обувать, другие выберут снасть и ищи-свищи! Но других катеров, как назло, поблизости не наблюдалось.
– Рули туда! – Инспектор указал мотористу на рыбаков.
Катер «Амур» приблизился к ближней лодке, мегафон возвестил:
– Инспектор крайрыбоохраны! Приготовьте документы на лов и маломерное судно для досмотра!
Сбавив обороты, катер приблизился и ткнулся борт о борт с рыбацким «Прогрессом». В «Прогрессе» топтались трое мужиков в клеенчатых накидках.
– Дак это… Мы тут, того… по согласованию.
– Выбирайте сеть на мой кубрик, – приказал инспектор. Мужики не пошевелились.
Ухватившись за веревочный конец сети, инспектор сноровисто захлестнул его на бортовой кранец «Амура», ножом обрезал часть веревки, закрепленную на «Прогрессе» и потянул снасть из воды.
– Ну, ты, не наглей, – угрожающе бросил кто-то из рыбаков. Инспектор распахнул плащ и демонстративно передвинул на живот кобуру с пистолетом.
– Кто-то катит, – сообщил моторист.
Инспектор и сам уже расслышал приглушенный гул мотора. Он оглянулся. Вздыбив килем крутые пенные «усы», из дождевой мглы стремительно выскочила «Казанка» с мощной «Ямахой» на транце. Бортовые номера скрывались под белесыми кляксами шпаклевки. Лодка, едва сбавив ход, гулко саданула в противоположный борт «Амура». О ветровое стекло «Казанки» опирались двое молодых бугаев, третий подобрался на кормовом сиденье.
