Но вписываются ли приводимые Кантом качества в рамки ограничения по непреходящей ценности? Возьмем, к примеру, ту же разумность: в своем «чистейшем» виде – у ангелов – она стирает всякую индивидуальность. Если заменить Гавриила Михаилом, никакой трагедии не произойдет. Эту интуитивную идею можно сформулировать в духе Аристотеля: человеческая индивидуальность определяется материей, которая делает одного человека отличимым от другого, в то время как одна и та же разумная форма является общей для множества людей. Соответственно, человеческая разумность допускает замену одного лица посредством их общей (разумной) формы. В этом смысле уникальность индивидуальных точек зрения, которую отстаивает Уильямс, в большей степени соответствует требованию незаменимости, чем кантовские качества.
Я не включаю кантианское ограничение по непреходящей ценности, которое основывается на утверждении о том, что только качества, связанные с непреходящими ценностями, могут оправдывать уважение к людям как к представителям рода человеческого, в мой перечень ограничений, относимых к качествам, оправдывающим уважительное отношение к людям. Применение принципа незаменимости к обосновывающим качествам привело бы к крайне строгим ограничениям в поиске таковых.
Радикальная свобода как обосновывающее качество
Мы продолжаем поиски человеческого качества или качеств, оправдывающих уважение к людям. До сих пор мы не проводили различия между способностями и достижениями. Способность – это потенция человека к достижению желаемой цели, тогда как достижение – это реально осуществленная способность. И способности, и достижения могут быть градированы. И те и другие распределены среди людей неравномерно.
Качество, которое, на мой взгляд, может оправдывать уважение к людям, коренится в способности человека к переоценке собственной жизни в любой ее момент и к последующему изменению.
Это связано со способностью людей раскаиваться в своих грехах в светском понимании этого слова, то есть, иными словами, отказываться от дурного образа жизни. Мое утверждение заключается в том, что люди обладают такой способностью. Даже если допустить, что люди наделены ей в разной мере, они тем не менее заслуживают уважения за саму способность меняться к лучшему. Даже самые отъявленные преступники заслуживают элементарного человеческого уважения, так как они в принципе способны переоценить свое прошлое и при наличии такой возможности прожить остаток своей жизни достойно. Причем речь здесь идет не о чести, проистекающей из человеческих заслуг. Проявление уважения за способность меняться ориентировано скорее на будущие, нежели на прошлые людские поступки. Люди заслуживают уважения не за силу воли к изменению своего образа жизни в будущем, но за саму возможность такого изменения. Таким образом, уважать людей – значит сохранять веру во всех и каждого, так как каждый способен кардинально поменять свой образ жизни.
Кант действительно считал Человека достойным уважения, так как тот свободен от каузальной паутины Природы, но Кант говорил не об «эмпирическом Человеке». Однако в данном случае речь идет об индивидууме, который по-настоящему свободен в радикальном смысле этого слова и благодаря этому заслуживает уважения. Радикальная свобода подразумевает, что, хотя прошлые действия, характер и окружение индивидуума накладывают некоторые ограничения на его действия в будущем, они тем не менее не могут их предопределять. Каждый способен начать вести такой образ жизни, который бы никак не соотносился с его прошлым. Проистекающее из этого уважение к людям основывается исключительно на том факте, что Человек не имеет природы, если понимать под «природой» набор характерных качеств, определяющих действия индивидуума. У животных есть природа, у человека же – нет.
Существует глубинная аналогия между понятиями лингвистического значения и смысла жизни. Лингвистическое значение предполагает возможность того, что череда сменявших друг друга в прошлом употреблений какого-либо термина не определяет его будущие употребления. Лингвистические употребления слова – это не заранее построенные железнодорожные рельсы, где единственный риск связан со сходом локомотива с пути. То же сравнение справедливо и применительно к смыслу жизни: ведь сумма прошлых действий человека не только не определяет его будущие действия, но и сам субъект этих действий может подвергнуть их переоценке в любой момент своей жизни. Локомотив жизни может менять направление движения по воле машиниста, пусть даже некоторые повороты на пути даются ему легче, чем другие.
