Мы не можем, ты не можешь… Мы придерживаемся закона о взаимном уважении, который
поддерживает конкретные и очень важные границы.
Мози поднимается, пока я заикаюсь, как нервная птица, в которую он меня превратил.
Он заводит руки за спину, затем одной рукой тянет запястье другой до тех пор, пока я не
слышу как хрустит его позвоночник. Он расслабляется, в то время как каждую мою мышцу
хватает судорога.
─ Не берите в голову, Лана. Беру свои слова обратно. Вы не хорошенькая, ─ говорит он
с легким раздражением и выходит из кабинета, даже не оглянувшись.
У меня падает челюсть. Я с трудом могу сформировать мысли, не говоря уже о
предложениях. Он что, только что назвал меня хорошенькой, а затем забрал свои слова
обратно?
Я склоняю голову к своему столу. Снова. Я беззащитна перед тем влиянием, что он на
меня оказывает. Мози заставляет меня хотеть заползти куда-нибудь в песок и исчезнуть.
(Вместе с ним, предпочтительно с ним.)
Глава 4.
Секундой позже Джени врывается в мой кабинет, расплескивая по ковру кофе из своей
чашки.
─ Аккуратнее, Джени! ─ говорю я, восстанавливая свое самообладание.
─ Какого черта, прости, я слышала все через интерком.
─ Великолепно. Могу ли я спросить, ты что, шпионишь за мной?
─ Я набрала тебя, чтобы сообщить, что он идет, а затем ты нажала на кнопку – и я не
стала вешать трубку.
─ Ладно, все в порядке. Ничего не произошло. Он просто заставляет меня волноваться.
Мальчишка знает, как пробраться мне под кожу.
─ Да уж, и знаешь он сексуальный и СЕКСУАЛЬНОСТЬ – означает неприятности.
Я фыркнула и сделала глоток из кружки с кофе, которое мне только что передала
Джени.
─ Должна ли я попробовать убедить их отправить его в другую программу?
─ Джени, ты слишком эмоционально реагируешь! Клянусь. Думаю, я могу с этим
справиться. Помнишь прошлый год? Парнишку, который угрожал мне ножом? Тот, который
узнал мой домашний адрес?
─ Да, но то был нож. Этот же парень угрожает тебе своей сексуальностью, которая
может породить множество различных проблем.
─ Я не боюсь. Он просто дерзкий мальчишка. Но мы должны оставить его – он
невероятно талантлив.
─ Он ─ сплошная проблема. Он похож на девчонку. Сексуальную, мускулистую
девчонку. У него волосы лучше, чем у меня и ресницы длиннее и грудь больше. Он во всем
будет девушка погорячее меня, и при этом он чувак. Может быть он гей?
─ Он не гей. Совсем не гей. ─ Но теперь, когда я задумалась об этом, Мози показался
мне достаточно сексуальным, чтобы иметь отношения и с мужчинами и с женщинами. Словно
он обладал ненасытным аппетитом. Черт, возможно, он в каком-то смысле гей. Что я о нем
знаю? Это вообще возможно, быть в каком-то смысле геем? Иногда мне кажется, что мой брат
из таких.
─ Почему он так прямолинеен с тобой? Если ты спросишь у меня, он уже чувствует
себя достаточно комфортно.
─ Со мной все будет хорошо. У нас просто возникло небольшое напряжение. Он
абсолютно безвреден.
─ Повестки, прислали сегодня утром. Прости. ─ говорит Джени, бросая их на мой стол.
Я сглатываю свой кофе и тяну конверт к себе. Время от времени меня вызывают
повесткой в суд, по поводу участников программы. Мне бы хотелось, чтобы и эта повестка
была по данному вопросу. Но, даже не смотря на нее, я знала, что это по поводу моих
родителей.
─ Это из Мичигана. Ты собираешься ехать?
─ Я не знаю. ─ Снова суд по жилищным вопросам. Дом моих родителей находиться
под залогом. Мы перевели все на мое имя два года назад, потому что я была единственной в
семье, у кого была работа. Это все лишь замедлило процесс. Процесс, который начался, когда
сначала мой папа, а затем и моя мама были уволены из-за закрытия фабрики. Я пыталась
покрыть их ипотечные выплаты, но потом папе пришлось воспользоваться услугами по
предоставлению частичного медицинского ухода. А это, разумеется, было не бесплатно.
Лимит кредитных карт был превышен, а моей зарплаты было недостаточно, чтобы содержать
всех троих.
─ Я в такой жопе. Мы потеряем дом. Думаю, у нас не больше месяца. Им придется
приехать в Лос-Анжелес и переехать в мои апартаменты.
─ А что на счет Алекса? Он закончил школу?
Алексей, мой младший брат. У него были свои стычки с законом, но, слава Богу, теперь
