Но в горло Алексей успел вонзить
И там с усильем прокрутить
Свое орудье. Зверь завыл
Рванулся из последних сил
В живот вонзаясь все сильней
И они, обнявшись крепче двух друзей
Упали на пол. И в тишине
Бой продолжался на земле.
«Уничтожить! Растерзать! Втоптать!» — Алексей уже не чувствовал ног, но упорно продолжал вбивать кулаки во что-то мягкое и теплое.
Верная ручка, купленная по акции в книжном магазине, обломилась, застряв в горле врага, и Алексей без сожаления стряхнул с рук остатки пластика. Он должен был закончить дело — добить зверя и защитить своих… своих кого? Родных? Друзей?
Здравый смысл постепенно возвращался, а вместе с ним возвращалась и память.
«Детей! Он должен защитить своих детей! … Но от кого?»
Он присмотрелся к подмятому под себя врагу, сил у которого оставалось только на яростный хрип.
Избитое в кровь лицо, свернутый набок нос, торчащая из горла ручка. И самое главное — удивлённые глаза, глубоко внутри которых поселилась безнадежная тоска.
«Тамерлан… — вспомнил Алексей Александрович. — Второгодник. Третий год терроризирует всю школу, забирает у мелких деньги на обеды, пристает с гнусными намеками к старшеклассницам, вымогает у сверстников телефоны, несколько раз подозревали в краже денег из учительских сумок, но доказать не смогли. Отец — сидит. Мать — пьет. Озлобленный на весь мир ребенок, у которого не было детства. Рано повзрослевший хищник. Как оказалось, носит в школу нож, который, не задумываясь, пустил сегодня в ход! Если все оставить так как есть, то он или кого-нибудь покалечит, или вовсе — убьет».
Алексей посмотрел на парня в надежде увидеть хотя бы тень страха или раскаяния на его лице, но наткнулся лишь на обжигающий злобой бездушный взгляд конченного отморозка.
— Кто если не я? — обреченно прошептал Алексей Александрович, смыкая руки на горле подростка.
— Алексей Александрович, — донесся сбоку приглушенный голос Миши Балышева. — А ради чего был этот бой?
— Ради свободы от таких нелюдей, — прошептал Алексей. — Ради вас. Ради детей.
— Неужели нужно убить ребенка, чтобы спасти от него остальных?
— Я не знаю, — прошептал Алексей.
— Знаешь, — не согласился Миша мягким баритоном.
Алексей с внезапно пробудившимся интересом скосил глаза налево — голос был приятный, знакомый, но точно не Мишин. Да и присевшего на корточки мальчика в Мишиной толстовке, он хоть и видел не впервой, но затруднялся сказать, когда и где именно.
Не-Миша провел рукой по лысой голове, поправил ярко-красный галстук и неожиданно ему подмигнул.
— Эээ, — совсем не по-учительски завис Алексей, — Цит?
Он потряс головой и наваждение схлынуло, оставив после себя легкое чувство дежавю, а сидящий перед ним Миша Балышев с тревогой прокричал ему в лицо:
— Алексей Александрович! Вы же сейчас его задушите!
Алексей перевел взгляд вниз — на хрипящего Тамерлана и с неохотой разжал пальцы.
Не из-за слов Миши, нет. Из-за Цита.
Ведь если он его увидел, значит…
Алексей через силу поднялся на ноги, которых не чувствовал еще несколько секунд назад. С любопытством посмотрел на рваные раны на своем животе, перевел взгляд на валяющийся на полу короткий кухонный нож и недоверчиво хмыкнул.
— Глубина, глубина… — под его взглядом раны на животе медленно затянулись, а окружающий его мир недовольно посмурнел.
А вот безликая толпа школьников наоборот начала неторопливо стягиваться в кольцо, окружая его со всех сторон.
— Вы об этом пожалеете! — закричал с пола Рустам, увидев, что стало с его товарищем. — После школы вас будут ждать!
— Надо же, уже «Вы», — философски заметил Алексей, судорожно размышляющий, что делать дальше, — оказывается нужно было всего-навсего разок-другой врезать!
— Алексей Александрович! Что вы себе позволяете! — Появившаяся из-за поворота короткостриженая женщина с сиреневыми волосами и в толстых очках с роговой оправой решительно пробивалась сквозь молчащих учеников. — Вы же избили учащегося нашей школы! Девятиклассника! Вы же его почти убили! Вы маньяк, психопат и убийца!
Голос Матильды Павловны, завуча старшей школы, был настолько пронзительным и громким, что Алексей невольно скривился.
