Я мрачно посмотрела на яблоко/губку в руке, хмыкнула и продолжила доедать. Интересно, может, они как раз не были отравлены?
– Будь спокойна, – прошептал шут мимоходом, - были! И не смотри на них с такой надеждой, подумают, что тебя одолевают высокие мысли, а тут это ненавидят.
Я оглянулась, поймала несколько особенно остреньких взглядов, в том числе от главного шпиона, и меланхолично вонзила зубы в отравленное блюдо.
Взгляды тем временем становились из остреньких озадаченными. По последовательности, с которой они преображались, можно было наверняка проследить, кто сыпал к нам в блюда быстродействующую отраву, а кто желал, чтобы мы успели добраться до своих комнат и там всласть помучиться. Эдмус опять оказался прав: принимали участие чуть ли не все, пожалуй, герцог и его дочка только в стороне остались. Еще здешний военачальник, по имени Кахон. Это радовало.
А со взглядами окружающих начало происходить второе преображение, гораздо более чудесное: они стали вдруг прибавлять в дружелюбии. Градус тепла в обстановке все поднимался и поднимался, а беседа становилась все более оживленной, и наконец один из спиритов распахнул объятия и прочувственно произнес:
– Друг мой! Я давно хотел тебе сказать…
Сразу пять слуг одновременно промахнулись мимо чаш. Напитки полились на макушки уважаемым гостям, но уважаемые гости в этот момент со слезами умиления вглядывались друг в друга и никого убивать не собирались.
Общее оцепенение длилось недолго: сразу же после него началась цепная реакция.
– Дружище! – подхватил кто-то.
– Родной мой! – взлетел чей-то голос к потолку. Спириты повсеместно хлопали друг друга по плечам, уверяли друг друга во взаимном уважении, а кто-то уже выкрикивал о том, как он всех любит… Челюсть Цепеока все еще совершала жевательные движения, но теперь вхолостую: герцог просто не мог понять, с какой стати его придворные вдруг превратились в сборище переполненных нежностью типов.
Затем удивленный взгляд Цепеока остановился на нас, а потом конкретно на Веславе, поднявшем в руке почти незаметный флакончик.
– Вот только не надо нас недооценивать, – с нажимом заявил алхимик. – И в особенности – пытаться отравить. А это ведь могло быть что-то посерьезнее простого эликсира привязанности.
Ифирь, которой эликсира (и когда Веслав успел? Наверное, во время приветствия) не перепало, как и еще нескольким придворным, вроде военачальника Кахона, чуть приподняла бровь. У нее в глазах появилось что-то вроде уважения. У Цепеока – интерес.
– Они все принимали противоядия, – он кивнул на обнимающихся придворных. – Чтобы пить и есть. Они так делают всегда.
– Ну так я могу их вызвать на соревнование: пусть проглотят хоть все свои противоядия, а уж вы можете заказывать: с конвульсиями, без конвульсий, должны ли быть трупы обезображены…
Герцог неторопливо кивнул. Он усмехался.
– Твои шутки смешнее, чем у Эдмуса, – заговорил он медленно. – Я вижу, понадобится много воинов, чтобы одолеть вас или выдворить из Города…
– Мы уйдем сами, если вы прикажете, – вмешался Йехар. – И, как знать, может, наша миссия не здесь, и нам нужно будет идти дальше…
– Вы можете остаться – пока, – обронил герцог тяжело. Ифирь высоко подняла обе брови: решение стало для нее новинкой. – Но если вы попытаетесь посягнуть на жизнь кого-то из моих подданных…
– Разве что в качестве самообороны, – буркнула я. Герцог услышал – и как я забыла, что у спиритов отличный слух! – но ответил тоже милостивым кивком.
– Я позволяю это. Но не пытайтесь посягнуть на власть и на наши Табу, – он неспешно – герцог тут вообще был неторопливый – нашел глазами Эдмуса: – Шут! Ты ручаешься за них?
– За этих типов, которые не то, что наших Табу не знают, а четыре закона Арки выучить не могут? Вон за того, который мне кулак показывает, или за эту, зеленую, которая только что выплюнула огрызок в воротник Сонхона? Или вот за этого – а-а, об этом не будем, учитывая его пристрастие к различным видам ядов. Кто еще остался?
– Шут?
– Конечно, ручаюсь.
Цепеок с иронией посмотрел в пиршественный зал, где еще кипели нежности. С явным сожалением он заметил, что весь двор сразу казнить будет неэкономично: а где потом кадры набирать? – так что хорошо бы, чтобы Веслав нейтрализовал действие своего эликсира. Веслав издевательски-любезным тоном заверил, что сейчас все пройдет само, более того, и помнить подданные ничего не будут. Какова будет их реакция, когда они вдруг неизвестно почему очнутся в объятиях друг друга, он не просчитал.
