Теперь, без толчеи защитников, длинный проход казался Сейланг странным. Когда по нему шел Маккай, там было несколько рабочих. Они ремонтировали трубы на потолке. В дальнем конце прохода команда уборщиков смывала пятна крови, там было самое горячее место во время атаки Говачинов. Возле объектива прислонился к стене скучающий офицер. Выражение его лица не ввело Сейланг в заблуждение. Он был там, чтобы наблюдать за Маккаем. Рядышком примостились на корточках трое солдат, которые играли в кости на кучку монеток, лежащих перед ними. Время от времени одному из игроков следовало передавать монетку наблюдающему офицеру. Спиной к объективу стоял ответственный за ремонт с тетрадью в руке, записывая список необходимого для завершения работы. Маккай с охранниками были вынуждены обходить этих людей. Когда они прошли мимо, офицер повернулся, посмотрел прямо в объектив и улыбнулся.
— Этот офицер один из наших людей? — спросила Сейланг.
— Нет.
Точка обзора сместилась, теперь они смотрели на сами ворота. Маккай был виден в профиль. Привратником был подросток со шрамом на правой щеке и сломанным носом. Маккай не проявлял никаких признаков узнавания, но юнец знал Маккая.
— Ты настаиваешь на просьбе.
— Когда она звонила?
— В десять.
— Пропусти нас.
Ворота открылись. Маккай и его охранники прошли в них, выйдя из фокуса объектива.
Юный привратник встал и разбил объектив. Г-фокус опустел.
Аритч минуту смотрел вниз из наблюдательной комнаты, прежде чем заговорить.
— Кто звонил?
— Джедрик. — Сейланг говорила не раздумывая.
— О чем говорит тебе эта беседа? Быстро!
— Что Джедрик предвидела его передвижения, наблюдая за ним все время.
— Что еще?
— Этот Маккай… знает об этом, знает, что она может предсказать его.
— Его модель у нее в голове лучше нашей… там. — Аритч указал на зону Г-фокуса.
— Но они так много оставляют недоговоренным! — воскликнула Сейланг.
Аритч промолчал.
Сейланг закрыла глаза. Это походило на чтение мыслей и сбивало с толку.
Аритч прервал ее размышления.
— Что насчет того офицера и привратника?
Она покачала головой.
— С вашей стороны мудро использовать там живых наблюдателей. Кажется, они все знают, что за ними наблюдают. И как это сделано.
— Даже Маккай.
— Он не смотрел на объективы.
— Потому что он первым делом предположил, что мы держим его под постоянным наблюдением. Его не заботит механическое вторжение. Он выстроил собственную модель Маккая, действующую на поверхности настоящего Маккая.
— Это твой вывод?
— Мы пришли к этому, наблюдая за Джедрик в ее отношении к Маккаю. Она сдирает слои модели по одному, приближаясь все более и более к действительности в середке.
Сейланг беспокоило еще одно наблюдение.
— Почему привратник как раз тогда разбил объектив?
— Очевидно, потому что Джедрик велела это сделать.
Сейланг вздрогнула.
— Временами мне кажется, что эти Досадийцы играют на нас, как на точном инструменте.
— Разумеется! Вот почему мы и послали к ним Маккая.
Музыка цивилизации имеет далеко идущие последствия для сознания и, таким образом, воздействует на базовую природу общества. Музыка и ритмы подчиняют сознание, описывая пределы, внутри которых сознание, увлеченное таким образом, может действовать. Возьмите под контроль музыку и тогда вы будете владеть мощным инструментом для формирования общества.
Анализ Досади, документы Бюсаба
Это было за полчаса до того, как Джедрик и Маккай обнаружили, что находятся в коридоре, ведущем в их жилище. Маккай, сознавая, какие усилия она прилагает, чтобы скрыть глубокую обеспокоенность, внимательно за ней наблюдал. Джедрик сосредоточилась на изображении энергичности, ее внимание было приковано к виду впереди. Не было никакого способа, чтобы узнать, что у нее на уме. Маккай не делал попыток нарушить молчание. У него были свои поводы для беспокойства.
Где была настоящая Джедрик? Как она собирается использовать Пчарки? Сможет ли он ей сопротивляться?
Маккай знал, что близок к разгадке тайны Досади, но перспектива двойной авантюры, которую он собирался предпринять, наполняла его сомнениями.
При выходе из комнаты они обнаружили, что попали в какую-то странную ситуацию, задерживающую их, словно это было что-то спланированное, чтобы вызвать их раздражение. Все было готово к тому, чтобы они двинулись — охранники предупреждены, лифт ждет, двери открыты. Но каждый раз, когда они считали, что путь свободен, то всякий раз сталкивались с помехой. Если не считать очевидной важности вопросов, задерживающих их, было легко вообразить себе заговор.
