Сейланг больше не могла молчать. Она подняла усик, попросив внимания.
— Этот трибунал…
— …составлен из троих. Только из троих. — Прервал ее Маккай.
Он дал им мгновение, чтобы усвоить напоминание о том, что в этом зале по-прежнему властвуют Говачинские судебные формальности, не похожие на прочие подобные формальности в Консенте. На этой скамье могло бы быть до пятидесяти судей. Маккай был очевидцем Говачинских судебных разбирательств, где людей, сидящих в суде, набирали наугад с улиц. Подобные юристы подходили к своим обязанностям серьезно, но их внешнее поведение могло бы ввести другой разумный вид в смятение. Говачины болтались туда-сюда, образовывали группки, обменивались шуточками, задавали друг другу неприличные вопросы. Это был древний шаблон. Требовалось, чтобы юристы становились «единым организмом». У Говачинов существовали свои методы ускорения этого процесса.
Но этот трибунал был составлен лишь из троих судей. И лишь один из них был Говачином на вид. У них были разные сущности, их действия затрудняла манерность, чуждая Говачинам. Даже Брой, испорченный Досади, не показался бы своим для Говачинского наблюдателя. Не существовало никакого «единого организма», который бы придерживался неизменных формальностей, лежащих за Говачинским Законом. Это должно сильно обеспокоить Легумов, консультировавших Сейланг.
Брой наклонился вперед, обращаясь к арене.
— Мы обойдемся без обычных споров, пока не будет изучено это новое развитие событий.
Парандо снова попытался вмешаться. Брой взглядом заткнул ему рот.
— Я вызываю Аритча из Филума Бегущих, — сказал Маккай.
Он повернулся.
Сейланг стояла в молчаливой нерешительности. Ее советники по-прежнему беседовали на задворках зала. Кажется, у них были какие-то расхождения во мнениях.
Аритч прошаркал к центру зала, месту, где полагалось стоять каждому свидетелю. Он взглянул на инструменты боли, разложенные под судейской скамьей и настороженно посмотрел на Маккая. Старый Верховный Магистр выглядел измотанным и полностью утратил свою чопорность. То поспешное совещание для изучения этого положения дел было, наверное, нелегким испытанием для Старого Говачина.
Маккай занял формальное место рядом с Аритчем и обратился к судьям.
— Здесь у нас Аритч, Верховный Магистр Филума Бегущих. Нам сказано, что если в этом зале будет отыскана вина, то Аритч понесет ее. Он, так нас уверили, был тем, кто принял решение о изоляции Досади. Но как это может быть? Аритч стар, но не так стар как Досади. Тогда, возможно, его предполагаемая вина состоит в сокрытии изоляции Досади. Но Аритч вызвал агента Бюсаба и открыто послал его на Досади.
Восемь закованных пленников заволновались. Несколько из них пытались подняться на ноги, но цепи оков были слишком короткими.
На судейской скамье Парандо начал было подниматься, но Брой оттащил его назад.
Да, Парандо и прочие припомнили истины Говачинского Судебного Зала, постоянное перевертывание концепций, обычных для всего остального Консента.
«Быть виновным значит быть невиновным. Следовательно, быть невиновным, значит быть виновным».
Повинуясь резкой команде Броя, пленники несколько успокоились.
Маккай продолжил.
— Аритч, сознающий священные обязанности, которые он нес на своей спине, как мать носит своих детей, был умышленно назван для получения наказания. Это наказание не должно было быть направлено на всех Говачинов. Кто же избрал этого невиновного Верховного Магистра страдать за всех Говачинов?
Маккай указал на восьмерых закованных пленников.
— Кто эти люди? — потребовал ответа Парандо.
Маккай позволил этому вопросу на долгое мгновение повиснуть в воздухе. Парандо знал имена людей в этой восьмерке. Неужели он думает, что может изменить нынешний ход событий столь очевидной уловкой?
Немного погодя Маккай заговорил.
— Я проинформирую суд должным порядком. Однако, мои обязанности на первом месте. НЕВИНОВНОСТЬ моего клиента на первом месте.
— Минутку.
Брой поднял перепончатую руку.
Один из советников Сейланг поспешил мимо Маккая, испросил и получил разрешение посовещаться со своим клиентом. Парандо, которому помешали привести в исполнение свои планы, сидел, как приговоренный, ожидая этого разговора, словно надеялся отыскать там отсрочку приговора. Билдун наклонился вперед, положив голову на руки. Брой явно управлял трибуналом.
