Вернувшись в его жилище, Джедрик положила руку Маккаю на грудь и проговорила, опустив глаза.
— Не вини себя, Маккай. Это неизбежно. Эти судьи не приняли бы от тебя никаких протестов, пока не увидели бы меня в Судебном Зале.
— Я знаю.
Она посмотрела на него и улыбнулась.
— Да, разумеется. Ведь мы одна личность.
Они пересмотрели оценку помощников, выбранных для Броя. Разделенные воспоминания были перебраны до мелочей. Нельзя ли улучшить какой-либо выбор? Ни один не был заменен — ни Человек, ни Говачин. Все эти советники и помощники — уроженцы Досади. Можно рассчитывать на их лояльность своему происхождению, своему обучению, себе лично. Для выполнения подобной задачи они лучшие из имеющихся.
Маккай решил довести все до логического конца.
— Я не могу покинуть Судебный Зал до окончания слушания.
Джедрик это знала, но это требовалось сказать вслух.
К его офису примыкала небольшая ячейка. Там была собакокровать, приборы связи, помещение туалета для людей. Они задержались по пути в спальню, вновь споря о благоразумности обмена телами. Это было взаимное промедление, результат известен заранее. Знакомая плоть была знакомой плотью, менее сбивающей с толку. Она давала каждому из них преимущество, которым они не осмеливались пожертвовать. Маккай мог бы изображать Джедрик, и Джедрик могла бы изображать Маккая, но теперь это опасная игра.
Уединившись, они занялись любовью. Это был самый нежный опыт, какой они оба испытали. Не было никакой покорности, только отдача, разделение, открытый обмен, стиснувший Маккаю горло радостью и страхом, ввергнувший Джедрик в приступ не-Досадийских рыданий.
Придя в себя, она повернулась к нему на кровати и дотронулась пальцем до его правой щеки.
— Маккай.
— Да?
— Мне никогда не приходилось говорить такого раньше, но… — Джедрик предотвратила его попытку вмешаться и ударила его по плечу. Она приподнялась на локте и посмотрела на него. Это напомнило Маккаю их первую совместную ночь. Он увидел, что Джедрик опять спряталась в свою Досадийскую раковину… но было что-то… некое отличие в выражении глаз.
— Что такое?
— Просто я тебя люблю. Это очень интересное ощущение, особенно когда можно позволить его себе открыто. Как странно.
— Оставайся здесь со мной.
— Мы оба знаем, что я не могу. Здесь нет безопасного места ни для кого из нас, кроме того, что…
— Тогда давай…
— Мы уже решили против обмена.
— Куда же ты отправишься?
— Лучше тебе не знать.
— Если…
— Нет! В качестве свидетеля я не буду в безопасности. Я не в безопасности даже у тебя под боком. Мы оба…
— Не возвращайся на Досади.
— Где теперь Досади? Это единственное место, где я вообще могла чувствовать себя дома, но Досади больше не существует.
— Я хочу сказать…
— Я знаю.
Джедрик села, обняла колени, показав рельефные мышцы плеч и спины. Маккай изучал ее, пытаясь проникнуть в то, что она прятала в той Досадийской раковине. Вопреки интимности их разделенных воспоминаний, что-то в ней ускользало от него. Как будто Маккай и не хотел узнать это. Джедрик сбежит и спрячется, разумеется, но… Он внимательно прислушался, когда она заговорила отстраненным голосом.
— Интересно было бы вернуться однажды на Досади. Отличия…
Джедрик посмотрела на него через плечо.
— Существуют те, кто боится, что мы переделаем Консент по образу Досади. Мы попытаемся, но результат не будет Досади. Мы возьмем то, что сочтем ценным, но это изменит Досади больше, чем она изменит вас. Ваши массы менее бдительны, более медленны, менее изобретательны, но вы так многочисленны. В конце концов Консент победит, но он больше не будет Консентом. Интересно, что это будет, когда…
Джедрик рассмеялась собственным размышлениям, тряхнула головой.
— И есть Брой. Им придется иметь дело с Броем и той командой, что мы ему дали. Брой Плюс! Твой Консент не имеет и малейшего представления, что мы выпустили среди них.
— Хорек в курятнике.
— Для Броя ваши люди являются тем же, что и Обод — естественным ресурсом.
— Но у него пока нет Пчарки.
— Пока.
— Я сомневаюсь, чтобы Калебанка когда-либо снова приняла участие в…
— Могут быть другие способы. Смотри, как легко это проделываем мы.
